Теперь Рамадас всегда находился рядом с Бабаджи. Он стал его правой рукой. Его главной задачей была помогать ему в санкиртане. Бабаджи часто говорил ему: «Бхай Рама! Не мог бы ты попеть Святые Имена?» И Рамадас пел, подобно певцу, на которого снизошло вдохновение, а Бабаджи наслаждался, подобно погружённому в океан бхавы. Через некоторое время Бабаджи с удовольствием дал Рамадасу бхеку[293].

Для Радхарамана Бабаджи было естественно вести себя по-дружески и с любовью по отношению ко всем, будь то его ученики или кого-то другого. Но если кто-нибудь из его учеников своим поведением наносил вред бхакти, тогда он не колебался наказать виновного. И Рамадас не был исключением.

Однажды в ашраме Шри Гаурахари Даса Бабаджи отмечали какой-то праздник, и Рамадас пел киртан. Он так сильно переполнился бхавой, что из его глаз нескончаемым потоком струились слёзы, а дрожь его тела временами становилась настолько интенсивной, что оно делалось невидимым. Вдруг он воскликнул: «аре амара питай ре! (О, Питай! Наш Нитай!)», — и громко заплакал. Он повторял снова и снова под звуки кхола и каратал одну и ту же строку и рыдал. Так продолжалось до двенадцати часов, пока кто-то не крикнул: «Пришёл Барха Бабаджи!»

Барха Бабаджи был занят в Радхарамана бхаге. Когда он узнал, что киртан, начавшийся рано утром, продолжается к крайнему разочарованию приглашённых гостей до сих пор, то пришёл, вероятно, его остановить. Рамадас перестал петь, вышел навстречу Бабаджи и поклонился. Бабаджи сказал: «Рама! Ты не знаешь, что такое сева (служение). Ты вдолбил себе, что только плачь в киртанах является настоящим бхаджаном. На махапрасад были приглашены вайшнавы. Всё готово. Но уже двенадцать часов, а твой киртан не заканчивается. Ты не знаешь, как много это доставило неудобств вайшнавам. Не достаточно одной премы, сева тоже необходима».

После того, как бхогу предложили Божествам и накормили прасадам гостей, Бабаджи с учениками и спутникам сел вкушать. Оглядев собравшихся, он спросил: «Где Рамадас?» Кто-то ответил: «Он обиделся и сидит один на гхате Бадала». Бабаджи сказал: «Идити и позовите его принять махапрасад». Кто-то ушёл и, вернувшись, сообщил: «Рама дада сидит один и о чём-то скорбит. Из его глаз льются слёзы. Я позвал его несколько раз, но он не ответил».

«Я понимаю, он злиться на меня», — буркнул Бабаджи. Он встал, вышел из дверей и закричал: «Рама!» Рамадас пришёл и встал перед ним с опущенной головой. Бабаджи с любовью его обнял и сказал: «Ты злишься, потому что я отсчитал тебя. Послушай, для преданного, совершающего Кришна-бхаджан, необходимо заботиться, чтобы не доставить кому-либо беспокойств или не стать причиной неудобств». Он взял Рамадаса за руку и посадил вкушать махапрасад рядом с собой в пангату[294]. Во время еды, если он находил какое-то кушанье вкусным, то клал со своего подноса на поднос Рамадаса немного от этого блюда, приговаривая: «Попробуй, как это вкусно».

В 1905-ом Шри Радхараман Чаран Дас Дев ушёл из этого мира, чтобы присоединится к вечным лилам Радхи и Кришны в духовном Вриндаване. Во время ухода он отдал свои караталы Рамадасу. Вместе с караталами он наделил его своим шакти и возложил на него ответственность проповедовать Харинаму посредством киртана. Соответственно с этим Рамадас начал свою миссию с Калькутты как с центра проповеди. Вся его жизнь была посвящена киртану. Помимо трисандхья-киртана, устраиваемого им ежедневно, он ходил с киртаном по разным местам Харишабхи и по домам преданных. В календарные даты, в которые Махапрабху или Его спутники совершали какие-либо лилы в каком-либо определённом месте, он приходил туда вместе со своими учениками и другими преданными и пел киртаны, связанные с этими событиями. Например, он устраивал киртаны на Ратха-ятре в Джаганнатха Пури, дандамахотсава-киртаны в Панихати в годовщину дня, когда Нитьянанда Прабху совершил дандамахотсаву, и нагара-киртаны во Вриндаване в день прибытия туда Махапрабху. На дни ухода спутников Махапрабху, ачарьев или преданных он пел сучака-киртаны[295]. Таким образом, едва ли проходил один день, чтобы он не устраивал какой-нибудь специальный киртан.

Радхараман Бабаджи также передал Рамадасу свою сверхъестественную способность сочинять песни во время киртанов. Многие песни, придуманные и спетые им в киртанах, были записаны его учениками, и сейчас изданы в трёх больших томах.

В процессе киртанов саттвика-бхавы, которые проявлялись на его теле, своей исключительностью напоминали саттвика-бхавы Радхарамана Бабаджи. Слёзы из его глаз лились так обильно, что за ним должен был кто-нибудь сидеть, чтобы их вытирать. Когда по его телу пробегали мурашки, то дыбом понимались не только волоски на теле, но и длинная шикха на голове. Его тело дрожало столь интенсивно, что становилось невидимым. Иногда одна половина его тела дрожала, а другая немела в ступоре. Изредка он, сидя со скрещенными ногами, подпрыгивал на один фут над землёй. Даже во время обычного повседневного поклонения или мантра-смаранам его бывало настолько сильно переполняла бхава, что он рычал от экстаза, подобно льву, и люди, которые издалека слышали этот рёв, понимали, что Баба совершает бхаджан.

Рамадас Баба в такой степени предался стопам Радхарамана Бабаджи Махараджа, что не имел отдельного i от него существования. Он путешествовал из места в место, устраивая санкиртану по его указанию, для его удовольствия и его шакти (энергией). Если он случайно сталкивался где-нибудь с противодействием, то встречал их бесстрашно, полагаясь на шакти гуру.

Однажды его пригласили жители Вишнупура по случаю проведения нама-ягьи, которую они организовали у себя в городе. Вишнупур являлся твердыней вайшнавов со времён раджи Вирахамавира. Но в ту пору там собралось большое количество людей, враждебно настроенных к киртану и не желавших, чтобы вишнупурцы попали под влияние Рамадаса Бабы. Как только Рамадас Баба вместе со своей группой киртана появился в городе, до них дошли слухи, что когда шествие санкиртаны достигнет Лалабанхапада, района, где проводилась ягья, на них нападёт противная сторона.

Адвайта Дас Баба, один из спутшпсов Рамадаса Бабы, посоветовал ему: «Дада! Ты слышал? Тебе завтра предстоит встреча со сборищем насильников, когда твой киртан придёт в Лалабандхападу. Давай не пойдём туда».

Рамадас Баба возразил: «Чей киртан? Твой, мой или гурудева Радхарамана? От чьего имени ты пришёл сюда, совершать киртан? Молись гурудеву или Нитай Чанду, чтобы никто не повредил киртану».

Утром следующего дня Рамадас Баба со своей группой киртана стартовал в Лалабандхападу. Сначала он звоном своих каратал призвал Радхарамана Бабаджи и Нитай Чанда, затем громко запел: «Бхаджа Нитай-Гаура, Радхе Шьяма, джапа Харе Кришна Харе Рама».

Жители Вишнупура провозгласили начало киртана звуком