- Когда приедем в Шаранту, я полечу ваши нервы, я немного разбираюсь в лекарственных травах. В Нью-Йорке я ходила к аптекарю за снадобьями для мадам Мейбл - в ту пору, когда она еще пыталась забеременеть. Отпаивала ее травяными настоями. Вам буду заваривать валериану, ромашку и шалфей.

Элизабет слушала вполуха. Пароход плыл медленно, влекомый двумя буксирами, которые продвигали его вдоль причала. Робкое солнце освещало городские крыши, придавая морской глади красивый переливчатый блеск.

«Благодарение Богу, Бонни не знает, что на самом деле произошло в каюте Ричарда, - думала она. - Я сказала, что он просто увел меня с палубы в тепло».

Она все время думала о случившемся, о том, что в этом было хорошего и дурного. Временами вздрагивала, ощутив приятное возбуждение при воспоминании о жарких мужских поцелуях и ласках, произносимых вполголоса страстных признаниях. Но стоило вспомнить сцену извращенного, жестокого насилия над собой из своего кошмара, как непристойные прикосновения Ричарда, его тяжелое дыхание возле самых ее губ моментально вызывали тошноту.

- Интересно, сразу ли мсье Ларош узнает вас в толпе? - прошептала Бонни. - А вы, мадемуазель Элизабет, вы его узнаете?

- Может, и нет. А, моя Бонни, наконец-то у тебя получилось! Замечательно! Прошу, назови меня еще раз по имени!

- Настроение у вас меняется поминутно, Элизабет, что правда то правда, - не стала спорить гувернантка, улыбаясь. - Вот стоит мрачная, вся в раздумьях, а через две секунды уже беззаботно хохочет, как дитя!

Вместо ответа девушка расцеловала ее в обе щеки. В тот же миг пароход загудел, и со всех сторон: с рыбачьих суденышек, с пристани, с буксиров и с палубы самой «Турени» - понеслись приветственные крики.

- Как тут тепло! - заметила Элизабет. - Во Франции зимы не такие суровые, как в Нью-Йорке.

- Ваша правда. Мне здесь нравится все больше. А где Ричард Джонсон? В последние дни его не было видно - очень разумное поведение.

- Думаю, он уедет на первом же корабле, как только получит деньги. Ну и пусть!

Элизабет уже могла рассмотреть лица встречающих, которых на просторном причале собралось немало.

- Мы встали на якорь, - скороговоркой произнесла она. - Смотри, Бонни, матросы уже спускают сходни! Мне страшно! Да, это идиотизм, но мне страшно!

- Успокойтесь, моя крошка, - отвечала Бонни. - Вон как побледнели. Идемте, пассажиры уже сходят!

Гуго Ларош пытался совладать с нетерпением, нервничая не меньше Элизабет. Ему до сих пор не верилось, что он вот-вот увидит внучку. Оказавшись в гуще толпы, он поочередно рассматривал женщин на палубе парохода.

«Где же она? Где? - твердил он про себя. - Может, уже спустилась и теперь ищет меня?»

Владелец замка, в черном рединготе с меховым воротником и рыжих кожаных сапогах, оттолкнул со своего пути супружескую чету, только бы поближе подойти к наружному трапу, предназначенному для пассажиров первого класса. Чуть поодаль персонал мореходной компании спешно грузил на тележки чемоданы и другой багаж, чтобы отвезти все это на вокзал или же на склады.

Ему нерешительно улыбнулась красивая дама в приталенном пальто из серого твида, с высокой прической. Но она была слишком взрослой. Ларош постоял еще немного, высматривая Элизабет и моментально вспыхивая злостью, когда его толкали.

И вот наконец она! Ему навстречу походкой Катрин идет, улыбаясь, юная девушка, и глаза у нее ясные, прозрачной голубизны… Ей на плечи спадают две косы, покрытые розовой шерстяной шалью. Картину довершала маленькая шляпка в тон бархатному, с вышивкой платью.

- Дедушка? - Она помахала ему рукой.

От девушки ни на шаг не отставала невысокая рыжеволосая женщина, вся словно состоящая из округлостей. В руках у нее была ковровая дорожная сумка. Сомнений не осталось: это Элизабет с гувернанткой.

- Дедушка, это ведь вы, правда?

- Элизабет! - проговорил он срывающимся от волнения голосом. - Дорогое дитя, как ты похожа на мать!

Гуго Ларош отступил на шаг, чтобы налюбоваться ею вдоволь. Для Бонни у него не нашлось ни единого приветственного слова. Та, пользуясь моментом, присмотрелась к нему. В профиль, по мнению Бонни, Ларош напоминал хищную птицу. Свои все еще каштановые, вьющиеся волосы он стриг очень коротко, зато носил усы, и его впалые щеки отчасти прикрывали посеребренные сединой бакенбарды.

- Плавание прошло благополучно? Ты не страдала от морской болезни, Элизабет? - в лучших светских традициях осведомился он.

- Нет. Дедушка, вы меня не поцелуете? - удивилась девушка.

Вопрос застал Лароша врасплох. Его учили не афишировать свои чувства на людях, родители считали это плебейством. Адела негодовала, стоило ему проявить нежность, хотя на самом деле ей это было приятно.

- Я так волновалась, представляя нашу встречу, - продолжала девушка. - Ведь в детстве я вас ужасно боялась.

Она встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. После секундного колебания он, с крайне смущенным видом, обнял внучку.

- Наш поезд отправляется меньше чем через час, так что поторопимся! - сказал он, быстро опуская руки. - Хорошо, что ты говоришь по-французски, мое дорогое дитя, пусть и с легким акцентом.

Элизабет отметила про себя, что только теперь дед решился поздороваться с Бонни. Гувернантка кивнула в ответ.

- Здравствуйте, мсье! Для меня большая радость приехать во Францию и познакомиться с вами.

- Я тоже рад вас видеть, мадам. Спасибо, что опекаете мою внучку. Идемте! Я зарезервировал купе, там нас никто не побеспокоит. Я устаю от толпы.

Авторитарным жестом Ларош указал в сторону железнодорожных путей. Элизабет не была ни разочарована, ни довольна. В мыслях - странная пустота, и она испытывала какое-то двойственное чувство… Однако она позволила увлечь себя потоку, уносящему ее назад, в Шаранту.

- А как же мистер Джонсон? - шепнула ей на ушко Бонни.

Напрасно она искала его глазами среди путешественников, обступивших их со всех сторон.

- Дедушка, вы не станете ждать мистера Джонсона? Кажется, вы должны были выплатить ему какие-то деньги здесь, в Гавре.

- Что за блажь, Элизабет? - возмутился Ларош, непритворно удивленный. - Ты хочешь сказать, он приплыл с вами на «Турени»?

- Это правда, уверяю вас. И Бонни может подтвердить. Он следил за тем, чтобы со мной ничего не случилось, - по вашей просьбе. Дедушка, вам не стоило тратить такие деньги.

Лицо землевладельца стало еще более суровым. Он задышал, сильно раздувая ноздри, что было ему свойственно, словно желая вдоволь надышаться