Алексейка наморщил лоб и после недолгих размышлений посмотрел на неё с уважением. Боярышня же остановилась, точно так же морща лоб, о чём-то подумала, а потом со смехом воскликнула:

— Экий ты хитрец! Я даже не заметила, как уже обговариваю с тобой не пойми какие условия.

— Так из житьих людей он, — хмыкнул Еремей. — Они все нос по ветру держат и выгоду чуют.

Дуня согласно покивала. Она только учится быть деловой, а некоторые впитывают это умение с молоком матери.

— Боярышня, нам не в кремль, — остановил её Ерёма. — Ни одному иноземцу не разрешается не только вести торг на территории Кремля, но и прохаживаться там.

— Да ты что, — ахнула Дуня. — А как же… куда же… что же делать, если надо продать им что-то?

Алексейка захихикал, услышав, как зажужжала московская девчонка. Ну чисто обеспокоенная пчела!

— Так на мосту на Великой обо всем можно договориться.

— А посмотреть, как устроились иноземцы можно?

— Чего там смотреть? — удивился Ерёма, а Алексейка потешно выпучил глаза.

В представлении Дуни иноземцы жили в отстроенном ими городке со множеством лавок для себя любимых, но, похоже, она ошиблась. Оказывается, псковичи их даже в город не пускают! Сурово у них тут всё поставлено.

Но скалящемуся Алексейке надо было ответить:

— Откуда я знаю, чего там смотреть, если ничего не видела? — огрызнулась Дуня. Но так как ссорится ни с кем не желала, то направилась в указанном Ерёмой направлении и начала объяснять.

— Чтобы понять интересы людей из других стран, надо посмотреть, как они живут. Сейчас меня интересует их быт. Знай я, что они едят, чем едят и на чём, то могла бы воспользоваться этим для пользы своей семьи.

— Ха, да всё они едят! — воскликнул Алексейка.

— Хорошо, а чем едят?

— Как чем? Ложкой… наверное.

— А если вилкой? Или палочками?

— Пф, — фыркнул мальчишка, а вот Ерёма задумался и ответил:

— Они очень гордятся тем, что помимо ложки у них есть вилка. У нас бояре тоже пользуются вилками, но не все.

— Вообще-то про вилки я тоже слышал, но палочки — враки! Кто будет есть палками?

— В далекой Сине едят палочками. Если бы они жили поближе к нам, то можно было бы выгодно продавать им деревянные палочки из разных пород дерева. У них мало растёт деревьев.

— Вона как, — протянули Ерёма с Алексейкой. Да и Семён с Ванюшкиным дядькой удивились.

— Или вот тарелки, — довольная произведенным впечатлением, продолжила Дуня. — Мы не особо ценим глиняную посуду, а где-то она кажется удивительной. Поэтому надо интересоваться обычной жизнью иноземных купцов и прислушиваться к их разговорам. Есть страны, где деревянная плошка будет стоить дороже серебряной.

— Какие страны? — встрепенулся Алексейка. — Далеко они?

— Далеко, но наши купцы туда ходят.

— Ваши или наши? — решил уточнить Ерёма, напомнив Дуне, что она находится на земле Псковской республики.

Она невнятно пожала плечами. Ничего конкретного она не знала, но товары из дальних стран видела. Ей захотелось оборвать разговор, раз Ерёма перескочил на территориальный вопрос, но посмотрев на соседского мальчишку, передумала и вернулась к теме торговли и её значения для всех:

— Так же хотелось бы знать, для чего чужаки покупают так много воска, пеньки, льна и прочего. Быть может, выгоднее прямо здесь делать из них что-то и продавать дороже?

— Так воск идет на свечи, — с видом знатока сообщил Алексейка, но прежде чем он продолжил, Дуня добавила:

— А я знаю, что часть воска уходит на мази, припарки, компрессы, пластыри. А ещё ходят слухи, что они лепят из воска больные части тела и сжигают их, и тем лечатся!

— Э, понял только про мазь, — почесал бровь мальчишка.

— Наши знахари умеют делать очень хорошие целебные мази, — продолжила просвещать Дуня, — но иноземцы наших высмеивают, зато усиленно хвалят своих. Мы не обращаем на это внимания, но удивительное дело, многие наши князья стали предпочитать платить иноземным лекарям, а наших гонят взашей.

— Да кто ж доверит чужаку свою жизнь? — удивился Алексейка, а вот Ерёма согласно кивнул. Не так давно посадник серебром осыпал иноземца за то, что тот выпустил из него скверную кровь. Раньше за пущенную кровь виру брали, а теперь награждают. Куда мир катится?

Про пеньку, лён и прочее забыли. Дуня увлеклась и начала рассказывать о медицине. И только подойдя к мосту заметила, что её слушатели заскучали. А она сделала для себя неожиданный вывод: несмотря на то, что она испытала стресс, складывая ноги Афанасию, ей понравилось восстанавливать его здоровье. Она могла бы быть кем-нибудь вроде фитотерапевта, но, к сожалению, здесь лекарь должен быть мастером во всем.

— Пришли, боярышня, — сообщил Ерёма и Дуня растерялась.

Как дальше ей поступить? Подходить к кому-то и спрашивать, не нужны ли яблоки? Так ей невместно. Открыть коробочку и угощать? Но тогда её примут за коробейника, который не от мира сего.

Она прошлась по мосту туда-сюда. За ней следовали боярич Семён, доверенный Соломонии Ерёма, дядька, Алексейка. Вскоре их компания привлекла внимания, а Дуня никак не могла ни на что решиться.

Ей уже стало ясно, что чем дольше она будет тянуть, тем сильнее уверится в собственном идиотизме, но никак не могла начать действовать. Первые ростки неуверенности начали перерастать в боязнь показаться дурой. Надо было срочно что-то предпринимать, чтобы сопровождающие не сочли их поход напрасной тратой времени. А ведь из-за них её планы присмотреться полетели в тартарары! Дуня остановилась. Ей бы поймать вдохновение, но его нет!.. Она с тоской посмотрела туда, откуда пришла, а руки уже достали коробочку с яблоками, распаковывали её, и пора было как-то проявить себя…

— Ах! — воскликнула она, но вышло неубедительно и мало кто услышал её.

— А-а-ах!!! — повысила она голос. — Божественно! А-а-ах! Это чистейшее наслаждение! — восторженно объявила она всему миру и пнула застывшего Алексейку, раскрывшего в удивлении рот и перегородившего ей видимость.

Дуня успела заметить, как насмешливо вспыхнули глаза боярича Волка, как Ванин дядька тяжко вздохнул, а Ерёма непонимающе