И тут Вера поняла.

– Он хотел быть ее сутенером?

– Он считал, что ей будет лучше под присмотром мужчины, который обо всем позаботится. – Вэл посмотрела в окно и продолжила, как будто оправдываясь: – Он много путался с разными бандами в городе. Он знал, как они функционируют, и хотел выстроить похожую схему здесь, на побережье. Под своим руководством.

– Он продавал наркотики Сьюзан Коулсон? – Вера вспомнила мужчину, которого видела на фото. Длинные темные волосы, прикрывающие уши. Жестокие серые глаза. И это пробудило еще одно, более недавнее воспоминание.

– Да он бы мать свою продал за сходную цену. – В голосе Вэл сквозила горечь. Вера моргнула, и картина в ее голове снова немного перестроилась и стала отчетливее.

– Но вы защищали его. Вы позволяли ему работать в своем пабе.

– Он мой сын! – почти взвыла она.

– Итак, день рождения Билли Керра. – «Пора кончать с этой историей».

– Тем вечером творилось что-то странное. Я поговорила с Риком и предупредила, что неприятности мне не нужны. Но это витало в воздухе. Опасность. Он был дерганый, злой. Я решила, что кто-то из старой шайки угрожает ему и может прийти забрать его должок. – Большая женщина на секунду закрыла глаза. Вера понимала, что она погрузилась в воспоминания и сейчас снова стоит за барной стойкой, обновляет пинты, откалывает шутки и в то же время ждет, что ее сын уничтожит все, чего ей удалось добиться. Для того, чтобы не сорваться в такой ситуации, требовалась определенная выдержка. – Все слишком много выпили, начали буянить и шуметь, кто-то переместился на улицу. Я потеряла Рика из виду, но не могла выйти посмотреть, что творилось. К тому времени было уже темно, но жарко и влажно, как в тропиках. Хотелось, чтобы прошла гроза и расчистила небо. Или хотя бы подул ветерок.

Ее внимание снова на секунду привлек телевизор. Семейная пара средних лет с вертящейся у ног собакой, взявшись за руки, стоит перед коттеджем своей мечты. Где-то в другой вселенной.

– А потом мы заметили пожар в мастерской. Пламя разгорелось так сильно, что его было видно из «Коубла». Было уже сильно за полночь, но я продолжала стоять за баром, потому что в день рождения все ждут, что паб будет работать после закрытия. Но я поняла, что скоро приедет полиция, и тогда я рискую лишиться лицензии, и мне ничего не оставалось, кроме как всех прогнать.

Вера даже не представляла, сколько раз Вэл проигрывала в голове эту сцену. Но она никогда не говорила о ней раньше. Ее рассказ звучал так, будто ей было в новинку озвучивать свои чувства вслух, но она испытывала облегчение.

– Рика я той ночью больше не видела, – сказала Вэл. – Я подумала, что он решил слинять. Он умел исчезать, как призрак, когда хотел. Полиция, социальные службы, офицеры по досрочному – он как будто знал, когда они появятся, и испарялся в воздухе.

Она взглянула на Веру распахнутыми глазами. Она готовилась сделать признание.

– Я была рада. Я подумала: «Ну и вали обратно в город к своим дружкам-гангстерам. А мне дай спокойно пожить».

– Вы так и подумали? Что он принял участие в поджоге и убежал обратно в Ньюкасл?

– Так мне сказал Билли Керр. Он пришел на следующий день. Все уже затихло, и только в воздухе воняло дымом. Остатки офиса почернели, и весь двор выглядел как после бомбежки. Он сказал, что еще какое-то время я Рика не увижу. «Твой парнишка совсем с катушек слетел, Вэл, и спалил мою собственность. Этого я не потреплю. Я велел ему держаться подальше от Харбор-стрит. К тебе у меня никаких претензий, но ты знаешь, как делаются дела». И я просто кивнула. Предала ли я своего сына? Какая-то часть меня просто пела из-за того, что теперь я могу немного расслабиться. С самого его детства я каждую минуту только и ждала, что еще он вытворит.

– А где Рик сейчас, Вэл? – Ладонь Веры все еще лежала на руке Вэл. Несмотря на духоту в комнате, ее кожа была холодной и влажной.

– Понятия не имею. – Еще одно признание. – С того дня я его не видела. Первое время я не очень-то старалась его отыскать. Я бросила клич, но никто ничего не говорил. А потом я бросила попытки. Если он не хочет меня видеть, то зачем надрываться? И одной было настолько проще! Не надо беспокоиться еще об одном оболтусе. Я подумала, что узнаю, если он попадет в серьезные неприятности.

– А что теперь?

– А теперь он уже, наверное, старик. У него, может, внуки есть. Он мог и остепениться, да? Мне хотелось бы снова его увидеть. В моем возрасте не помешает компания. Может, вы поможете его найти.

– То тело, что мы нашли… Ему много лет. Мы полагаем, что жертва погибла в день пожара в мастерской Керра.

Вэл тихо, странно всхлипнула.

– Вы думаете, это Рик?

– Это тело молодого мужчины.

– Все это время я думала, что ему на меня настолько наплевать, что он даже не известил меня, что с ним. – На ее щеках появились слезы. – Каждый день рождения я ждала открытки. И думала: «Ну и черт с тобой!» А он, оказывается, все это время был здесь, на Харбор-стрит.

– Мы пока еще точно не знаем. Нужно провести анализы.

– Я понимаю. – Вэл отвернулась, и Вера уже не видела ее лица.

Вера поехала на Харбор-стрит. Никаких причин для этого у нее не было, кроме того, что она не могла прямо сейчас вернуться в офис. А если бы появились какие-то новости по Малкольму Керру, ей бы сказали. А еще что-то шевелилось у нее в голове, какой-то зародыш идеи, и ей требовалось время, чтобы упорядочить свои мысли. Здесь все началось, и здесь она найдет ответы. На улице было тихо. «Коубл» был открыт для посетителей, но рыбную лавку уже закрыли на Рождество. На месте преступления во дворе Малкольма Керра продолжалась какая-то деятельность, но было почти ничего не видно из-за экранов, которые установили от самых наглых зевак. В окне гостевого дома она увидела Кейт Дьюар и Стюарта Бута в общей гостиной. Она сидела за фортепиано, а он склонился к ее плечу, показывая на страницу с нотами. Он что-то нацарапал на ней карандашом, а Кейт повернулась и погладила его по щеке. Вера припарковалась совсем рядом, но они не заметили ее.

Не выходя из машины, она позвонила Холли.

– Мне нужно, чтобы ты проверила показания одного из свидетелей по делу Краковски.

Потом Вера позвонила Джо, потому что к нему у нее тоже были вопросы. Но она