Исходя из этих данных, конечно, нельзя ничего утверждать с уверенностью, но можно предположить, что Микеланджело почувствовал свое поражение. Его картон, возможно, уступал картону Леонардо. Безусловно Микеланджело никогда бы этого не признал на публику, поэтому ему нужно было просто «избавиться» от неудобного заказа, где он рисковал потерпеть поражение. Случай не заставил себя долго ждать. 25 февраля 1505 на банковский счет Микеланджело приходит приятная сумма в 100 дукатов. Папа Римский Юлий II срочно выписывает скульптора к себе и оплачивает ему дорогу. Буонарроти, недолго думая, нарушает обязательство по контракту с Пьеро Содерини и выезжает в Рим. Картон остался в темной комнате, щедро предоставленной для работы скульптору. К росписи на стене Микеланджело никогда не приступил. Пьеро был вынужден проглотить обиду, вероятно, надеясь, что Микеланджело вернется к проекту позже. Не отпустить скульптора к Папе Римскому Содерини не мог, это вызвало бы никому не нужное напряжение. Осталась надежда на Леонардо.

К счастью, Леонардо никуда не собирался и казался наконец-то сконцентрированным лишь на фреске. Начинался самый важный этап — перенос изображения на стену и первые мазки росписи. Но снова Пьеро пришлось понервничать. Леонардо наотрез отказался работать в технике фрески, которую так обожали во Флоренции. Дело в том, что эта техника имеет достаточно ограниченную цветовую гамму, и, самое главное, в ней нужно работать быстро. Когда цветовой пигмент наносится на влажную штукатурку и засыхает, больше нельзя вносить каких-то серьезных изменений. При ошибках в цвете или пропорциях приходилось сбивать изображение и начинать сначала. Леонардо был из тех художников, которые работали очень медленно и вдумчиво, над одним мазком он мог размышлять сутки напролет. Ему было важно иметь возможность в любой момент вмешаться в живопись и поменять оттенок, добавить тени или смягчить границы. Одним словом, делать то, что никогда не позволяет техника фрески, в которой нужно работать уверенными мазками.

В «Естественной истории», написанной примерно в 77 году н. э., Плиний Старший описал технику, которую использовали римляне для настенной живописи. Речь шла об энкаустике, ее особенность была в том, что связующим элементом для красок служил воск, благодаря которому готовая роспись имела очень яркие цвета и глянцевый отлив, как страницы современных модных журналов. И работать в ней можно было намного медленнее, с большей проработкой деталей, чем в технике фрески. Проблема заключалась в малом: до времен Леонардо не дошло точных технических сведений о том, в каких пропорциях замешивать воск и как потом закреплять расписанную часть к стене. Такая мелочь не могла остановить пытливый ум Леонардо, привыкший создавать и решать трудные задачи. Вместе с учениками в своей мастерской он сутки напролет экспериментировал с красками и их нагревом, чтобы воск плавился, закрепляясь к стене. Наконец-то раздался радостный крик, перебудивший монахов, спавших в соседних комнатах. У Леонардо получилось создать подходящий рецепт — значит, можно начинать.

Традиционно о жизни Леонардо из одной книги в другую кочует рассказ о том, что художник принялся за роспись, но случилось непредвиденное. Расписав очередную часть битвы, да Винчи каждый вечер разводил на полу зала костер, чтобы воск имел возможность чуть расплавиться и закрепиться к стене. Затем костры тушили и воск засыхал, образуя тем самым эффект «глянцевой страницы». Но в один промозглый вечер ноября воск никак не хотел подтапливаться до нужного состояния. Леонардо решит поддать жару и попросил подкинуть в костер поленьев. Неожиданно пламя вспыхивает с такой силой, что вся проделанная работа просто начала стекать вниз, образуя цветные пузыри от кипящего воска. На месте битвы при Ангьяри осталось цветное месиво. Теперь была очередь Леонардо почувствовать горечь поражения.

Никому ничего не объясняя, художник уехал за город, к своему другу, чтобы прийти в себя. Бедный Пьеро Содерини, который уже потерял Микеланджело, начал «обрывать телефоны», разыскивая сбежавшего художника. Спустя некоторое время Леонардо вернулся в город и попросил у Пьеро разрешение взять паузу от работы сроком на 3 месяца. Гонфалоньер Флоренции, зная необязательность художника, объяснил Леонардо, что, если тот не вернется к работе спустя оговоренный срок, его ждет штраф. Леонардо кивнул головой, заверил Пьеро, что будет в срок, и вышел из зала. В тот же вечер был собран чемодан, Леонардо да Винчи сел на повозку и выехал за городские стены, его уже ждал Милан с другими заказами. Через три месяца со счета Леонардо была снята сумма в размере штрафа за несоблюдение условий контракта.

Казалось, только вчера Флоренция захлебывалась от радости, что два великих имени творили в ней, как вдруг она осиротела. Микеланджело и Леонардо еще не раз вернутся в родной город, но никогда не будут вспоминать о том соревновании. Но два картона будут выставлены на всеобщее обозрение, их будут копировать, приезжая со всего света, называя «школой мира». Увы, сегодня до нас дошли только копии других художников. Это одна из причин, почему сегодня мы тоже не можем с уверенностью выбрать победителя.

Несмотря на фиаско Леонардо, история его росписи до сих пор будоражит умы исследователей и историков. Спустя несколько десятилетий после того эпизода сам Джорджо Вазари будет нанят для росписи зала Большого совета. На месте, где предположительно находилась роспись Леонардо, Джорджо напишет свою сцену битвы. Одна из версий гласит, что Вазари, исходя из своего глубокого уважения к гению да Винчи, не смог бы закрасить то, что осталось от «Битвы при Ангьяри». Возможно, он просто спрятал работу Леонардо под своей фреской? С этого вопроса начались долгие годы изучения фрески Вазари, особенно будоражил умы тот факт, что на фреске есть небольшое знамя, на котором написано «кто ищет, тот найдет». Может быть, это подсказка Вазари? Однако знамя с надписью является достаточно слабым аргументом, так как такие знамена действительно использовались в те времена флорентийскими солдатами. Поэтому Вазари мог просто написать одно из знамен, которые видел в сражениях. В 2012 году были собраны пигменты, находящиеся под слоем фрески, но и они не смогли дать точного ответа. На сегодняшний день ставится под сомнение, что Леонардо в принципе приступил к росписи. Возможно, красочный рассказ о потекшем воске — не что иное, как легенда, передающаяся из поколения в поколение.

Два гения, два картона и ни одной фрески. Но если кто и потерпел полное фиаско в этой истории, так это Пьеро Содерини. После его смерти Макиавелли написал: «В