— Готовы! — заверещали все четыре девчонки.

Я их ещё в тот понедельник прослушал и очень даже удивился. У Риты по-правде в голосовом диапозоне имелись чистые три октавы и неплохой джазово-блюзовый репертуар. У Светланы очень неплохо получались песни Сьюзи Кватро. Саксофонистка Маша не пела по понятным причинам, но изображала на своём инструменте игру «с удавом» под такие высокие ноты, что низ живота подтягивало вместе с со всеми мужскими причиндалами к самому подбородку. Хе-хе… Надежда тоже не пела, потому что играла на барабанах. Очень мощно играла.

Прослушав их я понял, что, по сути, у меня вдруг образовалась девичья рок-группа. И мне было чем загрузить девчонок.

Я их ещё в тот понедельник прослушал и очень даже удивился. У Риты по-правде в голосовом диапозоне имелись чистые три октавы и неплохой джазово-блюзовый репертуар. Её я «озадачил» песнями «Блонди». У Светланы очень неплохо получались песни Сьюзи Кватро и я сразу подумал, что ей подошли бы песни Джоан Джетт. Саксофонистка Маша не пела, по понятным причинам, но изображала на своём инструменте игру «с удавом» под такие высокие ноты, что низ живота у меня подтянуло вместе со всеми мужскими причиндалами к самому желудку. Хе-хе…

Надежда тоже не пела, потому что играла на барабанах. Очень мощно играла и пока не пела. У меня запоёт обязательно. Как и Маша. Дыхалка у неё — будь здоров и ноты держать она может — точно. Прослушав их я понял тогда, что, по сути, у меня вдруг образовалась девичья рок-группа. Я и загрузил девчонок, сначала наиграв и напев нужное и «подгрузив» ребятами — гитаристами, и слушая сейчас понимал, что это получается не рок-группа, а «бомба».

Девочки так спели, что я решил ехать на фестиваль двумя составами.

Уже назавтра во вторник мне позвонил Артёмий Троицкий.

— Евгений Семёнович? — спросил он.

— Да. Слушаю.

— Я Артёмий Троицкий. Мне позвонили из ректората МГУ Ломоносова и попросили включить ваши вокально-инструментальные ансамбли в список принимающих участие в фестивале в Черноголовке. Я правильно понимаю, что ансамблей два?

— Два, Артёмий Кивович. Точно — два. И давайте называть друг друга по имени? Мы ещё молоды для отчества, да? Вам двадцать четыре, мне двадцать пять… Или вы предпочитаете официоз?

— Нет-нет! Я за неформальные обращения. Мы же с вами, рок-н-рольщики?

— Ну, да, — усмехнулся я. — Так и что за вопрос?

— Э-э-э… Дело в том, что фестиваль готовится давно и заявки уже не принимаются. Ты же понимаешь, что фестиваль это место, время и деньги оплаченное за них. Место известно — это дом культуры НИИ РАН и время на него двое суток: суббота и воскресенье. И время расписано на всех, подавших заявки. Пониаешь? Вставлять вас не куда. Красть у каждого выступающего по песне, чтобы отдать тебе? Не думаю, что это справедливо.

— Если дело в деньгах, мы сами заплатим столько, сколько нужно. Мы готовы выступить самыми последними в любой из дней. А лучше, одна в первый день в конце, а вторая во второй. Нам то нужно двадцать минут. Да хоть десять. А я заплачу, как за час.

— Там дорого. Час — двести рублей стоит.

— Да и фиг с ним! Это разве деньги?

— Ну ладно. Со временем понятно. Но, э-э-э, мы не знаем формат твоих рок-групп. Всех мы прослушивали заранее. Кого-то давно знаем, кто-то новый. А твои группы? Слышал, что они совсем сырые. Не опасаешься облажаться?

— Не опасаюсь. Думаю, мы вас удивим. Одна группа у нас девчачья, играет фирму.

— Ну-у-у, это не пойдёт. У нас играют только свои произведения.

— Песни мной написаны. Но на английском языке. А парни поют на нашем. Тоже мои песни. Новьё.

— Прослушать можно?

— Можно, конечно, послезавтра у нас репетиция с пятнадцати часов, приезжайте.

— Я правильно понимаю, что вы в Театре МГУ устроились на Большой сцене?

— Правильно.

— Шикарно живёте.

— У нас ещё и своя студия звукозаписи имеется.

— Как это, «студия звукозаписи»? И что у вас за аппаратура? На что и через что пишите?

В голосе Троицкого слышалось недоверие.

— Всё фирменое. В основном Британское. Презжайте увидите. А заодно и посмотрие, как мы записываем.

— Можно я приеду не один? — нерешительно спросил Троицкий.

— Да, пожалуйста! Хоть в десятером. Зал у нас на тысячу мест.

— Буду! — коротко бросил Троицкий. — До свидания.

— До свидания.

Я положил трубку телефона и некоторое время сидел глупо улыбаясь. Хорошо всё-таки иметьь куратора в КГБ. Попросил и тут же позвонил сам Троицкий. Музыкальный, млять, критик, мать его!

Двадцать четыре года детёнышу, а уже себя считает музыкальным критиком. Хотя сам очень остро относился к собственной критике. Очень болезненно. Да и все его пророчества о становлении новых звёзд ни одно не сбылось. Однако пользуясь папиным положением,ездил в соцстраны где видел выступления западных рок-групп, а чём писал статейки в «Ровестник» и делился впечатлениями о них на музыкальных тусовках. Естественно, ему все просто заглядывали в рот и не смели спорить с его мнением.

Вот и сейчас все — и я тоже — вынуждены считаться с мнением Артёмия Троицкого, самолично приглашающего рок-группы на фестиваль.

Троицкий привёз с собой аж девять человек. Ровно к пятнадцати ноль ноль в Большой зал тевтра вошли: Троицкий, Макаревич с «машинистами»: Кавагое, Мазаевым и Борзовым и группа «Високосное лето» в полном составе: Ситковецкий, Кельми, Кутиков, Ефремов, Абрамов. Их всех я, конечно же, знал и весьма зрелом возрасте и по молодым фотографиям тоже.

Я со многими встречался в живую. Некоторые даже тренировались у меня. Но когда это было? Да и не у меня, а у того меня, который ещё во Владивостоке живёт. Да-а-а…

Мы пришли, естественно, зарание и уже готовы были играть и, конечно же, писать. На сцене