Шрифт:
Закладка:
К ним подошла царевна. Впервые Степа видел ее не собранной и ироничной, а напуганной и даже, кажется, сердитой. Не обращая никакого внимания на Фомича, она обратилась к Степе:
– И что же ты узнал?
Степа замялся, но решил, что важнее рассказать все как есть, а не придумывать способы выглядеть более героическим в глазах царевны, чем было на самом деле.
– Я многое узнал и многое понял. Наверное, даже все. Вот только я не очень понимаю, что делать дальше…
Царевна перебила его.
– Вот и обсудим. Расскажи все, что ты узнал, только не мне расскажи – им.
Она взяла Степу за руку и повела его на крыльцо собора. Толпа внизу с искренним любопытством рассматривала его. Он чувствовал на себе их взгляды и смущался. Царевна подвела его к площадке на крыльце, с которой он был виден всем собравшимся, и отошла в сторону. Степа еще раз посмотрел на обращенные к нему взволнованные лица. Ему было не по себе от внимания, но делать было нечего, и тихим голосом он заговорил:
– Я знаю, что за опасность грозит городу, и знаю, кто стоит за этой угрозой, – Степа решил, что рассказывать надо прямо и по существу, а кто он такой, вероятно, собравшиеся внизу люди и так знают. – Человек по имени Игорь Воробьев хочет сжечь Москву. Как когда-то ее уже сожгли в 1812-м. Он нашел дневник человека, устроившего тот пожар, и нашел в нем подробную инструкцию, как именно сжечь город снова.
Толпа внизу заволновалась. Многие из обитателей Подмосковия, в том числе сама царевна, очень хорошо помнили ту сентябрьскую ночь. Подмосковие пополнилось тогда множеством новых обитателей.
– Но это не самое страшное! Воробьев – могущественный человек, но он всего лишь человек, – продолжил Степа. – Человека я мог бы остановить, но ему – и теперь я в этом не сомневаюсь – помогают нежити.
По толпе внизу прокатился гул. Показалось, что все собравшиеся начали говорить одновременно. Еще бы! Такого прежде не было за всю историю города, чтобы человек и нежить объединили усилия… Степа ждал, пока стихнут разговоры.
– Я не справлюсь один, – Степа опустил голову. – Без вашей помощи я никак не справлюсь.
Собравшиеся и вправду заговорили все одновременно.
– А зачем нам помогать, мы уже мертвые, нам чего! – кричал почтенного вида старичок в золотом пенсне. Левую часть его головы отрубили, по-видимому, топором.
– Что мы можем сделать? Мы готовы, скажи! – кричал веселого вида парень в легкой кольчуге.
– Нежити не могут никому помогать, у них нет сознания, их разум не превосходит разума приматов! – визгливо оппонировал Степе снизу профессор Вознесенский.
Степа стоял и ждал, пока разговоры утихнут, но страсти внизу только накалялись. Царевна сделала шаг вперед, и тут на крыльцо зашел хмурый мужик в рубахе, которого Степа встречал раньше. Он деликатно, но твердо отодвинул царевну в сторону и встал рядом со Степой. Над площадью разнесся его громкий голос, и что это был за голос – идеального тембра, мелодичный и такой убедительный! Этому голосу хотелось верить, за этим голосом хотелось идти, куда бы он ни позвал.
– Братия! – начал мужик. Остановился, поймав на себе взгляд одной из девушек из восьмидесятых, и поправился: – И сестры! Послушайте меня.
Мужик на минуту замолчал, ожидая наступления тишины. Постепенно гул голосов внизу и правда стих.
– Тень говорит нам, что ему нужна помощь. Но помощь нужна не ему! – мужик возвысил голос, чтобы подчеркнуть значимость произносимых им слов. – Нам нужна помощь. Все мы – дети этого города, все мы здесь потому, что такое пространство имеется, потому что мы, неупокоенные, хотя бы здесь можем найти себе дом. Если города не станет, не станет и нас!
Толпа затихла и ловила каждое его слово. Как умелый заклинатель змей, оратор в сальной рубахе буквально за минуту заворожил и приручил этих очень разных людей, которые смотрели теперь на него с интересом и вниманием.
– Если мы не поможем городу, мы исчезнем. Хотите ли вы исчезнуть? Готовы ли мы к тому, что нас всех ждет потом?
Мужик закончил речь, и над толпой повисла тишина. Наконец – Степа не сомневался, что так и будет, – голос подал профессор Вознесенский.
– Ну, что именно нужно сделать?
На крыльцо вышла Хутулун. Она властно оглядела собравшихся. Это был ее момент, ее подданные, и если кто-то и имел право отправлять их на смерть, то это право принадлежало ей. И право, и ответственность.
– Вы все знаете, что житель нашего мира, оказавшись в мире настоящем, не может существовать дольше отведенного ему времени. Для кого-то из вас это будут минуты, для кого-то – часы. Но если вы пойдете с Тенью, вы, вероятнее всего, не вернетесь. Я не могу звать вас, я не могу приказывать вам, но я прошу вас сделать это. Ради нашего дома.
Хутулун замолчала, ожидая нового всплеска недовольства, но ее народ безмолвствовал.
– Тень скажет вам что делать. Идите с ним. И загляните к Савелию, у него наверняка для всех оружия хватит. Зря он, что ли, его столько времени собирал.
Степа повернулся к мужику в рубахе. Прежде чем уйти с крыльца, он хотел поблагодарить его, но тот опередил Степу.
– Семеном меня зовут. Я когда-то бунт поднял. Сам до сих пор не понимаю, почему меня послушали, но послушали – говорят, голос у меня убедительный. Поднял я людей на убийство и смерть, – Семен понизил голос. – До сих пор стыжусь.
Степа и Хутулун с изумлением слушали его маленькую речь.
– В жизни я ни одного дела доброго не сделал. Вот и подумал: может, хоть после смерти получится, – он посмотрел Степе в глаза. – Ну чего? Мне к Савелию за оружием?
Степа кивнул. У него еще не было четкого плана, что делать с этой маленькой армией, которую он неожиданно получил в свое распоряжение. Они поднимутся на поверхность и, пожалуй, попробуют пробиться к Воробьеву. Степа знал, где сидит второй по значимости человек в стране, Воробьев гордился своим небоскребом и не делал секрета из того, где находится его кабинет. Значит, Степа и его помощники отправятся в «зиккурат». А дальше – дальше по обстановке.
* * *
Мертвый был абсолютно уверен, что после второго подряд фиаско он больше никогда не услышит голоса своего руководителя. Игорь Валерьевич не прощал ошибок. К тому же двух подряд. Мертвый ждал звонка с известием о том, что
