Челнок завибрировал, набирая высоту, но скоростные компенсаторы тут были на редкость качественные – меня даже не затошнило от перепада давления. Порадовавшись этому, я с иронической нежностью сжала теплую руку Тэймина на подлокотнике кресла. Милый мой ревнивец...

Последнюю мысль он поймал и ответил прямым взглядом. Я почувствовала, что ему остро хочется знать и понимать, как я отношусь к Граю в действительности.

Теперь, когда некоторые секреты диниту стали частью моей жизни, стало ясно, что телепатическая и эмпатическая связь – не такая простая штука, как мне казалось прежде, а чужое сознание – вовсе не открытая книга, а многослойный зыбкий мир, в котором легко запутаться даже опытному телепату. Актуальная часть сознания отвечала за текущий момент жизни и сопутствующие ему мысли-эмоции, но прочесть ее полноценно можно было лишь в той степени, насколько носитель сознания был склонен к осознанности своих действий и внутренних рассуждений. Ещё глубже открывалась другая часть, напоминающая оперативную память компьютера со всеми заложенными программами и шаблонами. Причем разобраться во всех них с лету не получалось, можно было лишь изучить несколько программ, которые находились в активном режиме во время телепатического контакта. А при погружении в подсознательную и бессознательную часть начиналась невероятная путанка: наработки личного опыта, фобии, выверты инстинктов, убеждения, персональные установки...

Если кто и мог в этом разобраться по-настоящему, то лишь та, что в данный момент пилотировала в кабине челнока. Но Тэймин не был Таллой Ней и реально осознавал свои ментальные возможности. Вероятно, именно поэтому и задавал вопросы по интересующей его теме – с тем, чтобы я задумалась об этом и включила соответствующие эмоции.

– Грай заслуживает счастья, – сказала я честно. – Надеюсь, прежняя Мара Танн скоро вернётся вместе со своей целеустремлённостью и планами на него. А насчёт его чувств ко мне... не уверена, что он влюблен по-настоящему. И знаешь, до последнего времени я сомневалась в существовании любви. В том смысле, который в нее вкладывают на Земле.

– Он уверен, что любит тебя, – сдержанно ответил Тэймин.

Я покачала головой.

– Больше похоже на эмоциональную зависимость. У него тяжёлая жизнь, явные детские травмы, плохо очерченные личные границы, агрессивная среда обитания... И тут вдруг появляюсь я, вся такая добрая, заботливая и терпеливая. Не удивлюсь, если за любовь он принял нормальное мужское влечение плюс благодарность, помноженные на побочные психоэффекты...

Тут в разговор вмешалось третье лицо, о котором мы забыли.

– Кто такой этот Грай?

На нас из-под насупленных бугристых бровей смотрел Хрык, который последний час вел себя чрезвычайно тихо и покладисто. Судя по тому, что он разобрал наши перешептывания с противоположного конца отсека, центавритской слух был весьма тонок. Досадное открытие.

– Один свободолюбивый раб из местных, – неохотно ответила я. – Перед похищением Мара Танн хотела его купить...

Неожиданно центаврит издал громкий смешок.

– Свободолюбивый? Значит, борзый и проблемный. Тогда он быстро ей наскучит.

Подобная самоуверенность вызвала у меня вялое любопытство.

– С чего такой вывод?

– Моя Стерва из тех, кто любит видеть в подчинении какую-никакую долю энтузиазма. Всё остальное для нее баловство со скуки. Она сама говорила.

– Ну-ну... – с сомнением пробормотала я. – Не стоит обольщаться ее словами, Хрык. В рабском ошейнике чего только не ляпнешь, чтобы угодить хозяину.

Ничего не ответив, центаврит отвернулся, но с его физиономии усмешка исчезла без следа, сменившись напряженно-хмурым выражением.

На остров Йо мы прибыли в полдень, когда мягкий жар тигарденского светила прогрел влажный океанический воздух до расслабляющей атмосферы банного хаммама. Помнится, управляющий Лизен в свое время рассказывал, что именно такая погода наиболее благоприятна для старта второго вегетативного периода миртошки. И если первый урожай уже собрали и признали хорошим, отличным даже, то второй урожай обещает быть не хуже.

По мере снижения к посадочной площадке я жадно разглядывала ярко-красный особняк, пока не заметила, что он шевелится, словно муравейник. Множество маленьких фигурок быстро сновало туда-сюда, то и дело обращая к небу крошечные пятна лиц, а затем суета замедлилась...

И я увидела очень странную картину.

Фигурки опустились на лужайку перед входом в особняк, образовав целую шеренгу тел, лежащих спинами вверх. И с этого момента ни одно из этих тел не шелохнулось. По крайней мере, я этого не заметила.

– Что они делают? – обескураженно пробормотала я. – И зачем?

Тэймин без интереса выглянул в окно посольского микроаэробуса, который обеспечил нам трансфер из космопорта, и пояснил:

– Хозяйская тропа почета... Разве это происходит в первый раз?

– Да, – подтвердила я, смутно припоминая, что Лизен говорил что-то эдакое в первый день после моего неожиданного появления.

– Странно. Когда остров стал твоим, рабы должны были тебя встречать именно таким образом.

Микроаэробус при посадке слегка тряхнуло. Талла Ней обернулась с водительского сиденья и кивнула мне:

– Выходи первой. Тропа почета предназначена только хозяйке. Не заставляй их долго ждать... и не вздумай сейчас отказываться от этой примитивной традиции. Чувствуешь, как они жаждут этого?

Я чувствовала. Энергетический узор толпы, сплетенный из разноцветных аур, пестрел целой феерией положительных эмоций. Если среди них и присутствовало отдельное негативное отношение к происходящему, то оно совершенно затерялось на фоне радостного ожидания, нетерпеливо-детского предвкушения и общего ощущения праздника. Отовсюду летели воодушевленные мысли-шепотки: «Госпожа вернулась... нас не конфискуют... всё будет хорошо!...»

Горячая волна чужого признания и одобрения после нескольких дней страха, унижения и отчаянной безысходности подействовала на меня, словно удар под дых. Шагнув наружу, я слегка покачнулась и на мгновение зажмурилась, чтобы справиться с подступившими слезами.

Видеть старого управляющего лежащим на земле во главе этой живой ковровой дорожки было дико неловко. Очень хотелось попросить всех немедленно встать и не валять дурака, но я воздержалась. Если, судя по эмоциям, им так хочется... да и традиция для них, по-видимому, важная... то почему бы не пойти им в этом навстречу? Тем более, что мероприятие одноразовое.

На Лизена я наступить не смогла. Как и на других рабов, которые были либо в возрасте, либо очень молоды. Для видимости просто прикасалась к их спинам ступней и перепрыгивала сразу на следующего. Странное это было шествие – как будто пытаешься балансировать, подобно цирковому эквилибристу, на гибкой дышащей спине лошади.

Дойдя таким образом до первых ступенек особняка, я длинно выдохнула и обернулась с широкой улыбкой. Управляющий в компании Дуно и его братьев уже спешил ко мне с дальнего конца вновь зашевелившейся шеренги, а рабы поднимались