Медведи сопровождали нас также во время похода на юг. 23 мая один из этих шутников был убит Вайпрехтом. Над мертвым зверем моментально слетелись чайки, никогда не опаздывающие к месту, где есть чем поживиться. С удивительной быстротой успели чайки уничтожить медведя, оставив на льду только начисто обглоданные кости. 26 мая я находился в пути со своими собаками, отправившись за очередной партией груза. В двух милях от своих товарищей я проехал мимо медведя, спавшего в снегу. Нас разделяло расстояние в сто шагов. С ревом бросились собаки на зверя.

Мне стоило большого труда остановить их. Я перевернул нарты, приложился и выстрелил. Пуля угодила в тело вставшего на задние ноги медведя, он повернулся и стал медленно и тяжело уходить. Тут уж собаки не выдержали. Вместе с нартами бросились они вслед за убегавшим медведем. Собаки накинулись на неожиданно осмелевшего зверя со страшной злобой. Дело могло бы закончиться их гибелью, так как стоило нартам зацепить за первый попавшийся ледяной выступ, как собаки оказались бы пригвожденными к месту. Последним из бывших у меня патронов я повалил зверя.

31 мая удалось убить медведя Клотцу. На этот раз смелый разбойник подошел к нартам на десять шагов. Наши пищевые запасы увеличились, но пока что мы не прекратили поездок на судно, считая его все еще своей основной продовольственной базой.

Иногда случалось, что мы возвращались к своим товарищам в момент сборов. Лагерь, тихий во время общего сна, превращался сразу в настоящий базар. Нас бурно приветствовали, радуясь главным образом тепловатому напитку, привезенному нами с корабля, который мы по очереди наливали в подставленные жестяные котелки. На судне мы подобрали последние банки консервированного молока. Вид его вызвал настоящие восторги. Радовались, пожалуй, не столько предвкушая приятный вкус его, сколько от самого сознания, что вот есть у нас даже настоящее молоко.

В течение последних дней в юго-западном направлении от нас упорно держались темные тучи, характерные для свободных ото льда участков моря. Было несомненно, что это облачное скопление приходилось над теми трещинами, которые нам удалось обнаружить три недели тому назад с вершины горы на мысе Брюнн. Мы очень надеялись на то, что вскоре нам удастся миновать область стоячего прибрежного льда и войти в страну плавучих льдов, богатую каналами и разводьями. Если бы так случилось уже спустя несколько дней, то мы, возможно, смогли бы сразу пересесть в лодки и продолжать поход уже на веслах. Следуя по открывающимся впереди каналам, мы могли бы со значительной скоростью продвинуться довольно далеко на юг.

И вот нам показалось, что надежде нашей суждено было сбыться раньше даже, чем мы первоначально предполагали. 28 мая экспедиция неожиданно набрела на небольшой плоский остров Ламона, о существовании которого нам до сих пор ничего не было известно. Выйдя на самую высокую точку острова, мы осмотрелись кругом и увидели впереди в юго-восточном направлении длинную полынью, посреди которой плыла гигантская столовая ледяная гора. Начиналась полынья всего лишь в расстоянии одной мили от южной оконечности острова.

29 мая мы задержались вследствие небольшой пурги на острове Ламона. На побережье удалось найти небольшое количество плавника. 30 мая поспешно двинулись дальше, поставив себе задачей непременно достигнуть в этот день полыньи и пересесть в шлюпки.

Но случилось иначе, чем мы предполагали. Ледяной берег полыньи оказался в том месте, где мы добрались до нее, совершенно неприступным. Пришлось идти вдоль берега полыньи в северо-восточном направлении. Нигде не было места, подходящего для посадки. Несколько дней шли мы таким образом все время в непосредственной близости воды и не имея ни малейшей возможности добраться до нее. Пришлось, наконец, сдаться, так как берега полыньи были всюду покрыты горами наторошенного льда, по которым трудно было пробираться порожняком, не говоря уже о переброске через них тяжелых шлюпок.

Лейтенант Вайпрехт и Клотц отправились вперед на рекогносцировку. Вернулись они с крайне печальной вестью, что дальше путь портится еще больше и становится непроходимым даже для нарт. Неприступные горы ледяных обломков, окаймлявшие нашу полынью, повернули вдруг прямо на восток. Вся окрестность состояла в этом направлении из хаотического скопления ледяных глыб, казавшегося почти непроходимым. Далекий обход по такому скверному льду, местами образующему валы до 50 футов вышиной, был очень мало заманчив.

Перспективы нашего похода были самые мрачные. Оставалось только ждать. Мы отыскали более или менее ровное место на льду и обосновались здесь 3 июня настоящим лагерем, названным нами в шутку «бухтой в Авлиде». Здесь мы остались ждать наступления благоприятных ветров, совсем как греки ждали его тысячи лет тому назад в бухте Авлиды[177]. Только сила ветров могла заставить разойтись окружавшие нас льды и превратить трещины в судоходные каналы.

Во время похода мы всегда старались держаться возможно теснее друг к другу и никогда не уходили далеко в сторону от шлюпок.

Теперь, во время вынужденного отдыха в «бухте в Авлиде», мы расположились еще теснее из-за предосторожности на случай, если бы лед под нами неожиданно взломался. Эта опасность была налицо, поскольку всюду вокруг нас видны были во льду свежие трещины.

В «бухте в Авлиде»

Наша географическая широта составляла в это время 79°46′; иначе говоря, мы отошли всего лишь на пять минут к югу от судна. Мыс Тегетхофф ясно вырисовывался на ее северном горизонте. Не дождавшись благоприятных ветров, мы вскоре снялись и повернули обратно к острову Ламон. 4 июня прибыли мы на место вместе с нартами и лодками.

Тем временем Вайпрехт отправился вместе с Орелом и еще девятью людьми команды в последнюю экскурсию на судно.

Во время похода выяснилось, что захваченные нами шлюпки не смогут вместить весь экипаж вместе с грузом, и потому не было другого выхода, как доставить с корабля одну из оставленных там иол (лодок – ред.). Предстояло также пополнить наши продовольственные запасы, и потому я отправился на собаках вперед. Весь путь, на который мы потратили восемь тяжелых дней, я проделал всего лишь в три часа. Собаки бежали бодро. Они все прибавляли шагу, так как напали на свежий медвежий след, проходивший вдоль протоптанной нами дороги. Приблизившись к судну на тысячу шагов, я увидел около него медведя. Он заметил нас и повернул в сторону – видимо, не желая помериться с нами силами.

7 июня были закончены работы по снаряжению иолы. Мы возвратились к нашим товарищам на острове с грузом мясных