Шрифт:
Закладка:
— Сатор арепо!
— Что? — переспросила я удивленно.
— Сатор арепо! — повторил бомж и показал грязным пальцем на обитую железом дверь в углу двора.
— Что это? — переспросила я, повернувшись к бомжу… но его не было на прежнем месте и вообще не было во дворе, он словно провалился сквозь землю. А по двору, с боевым видом задрав хвост, шествовал большой рыжий кот с рваным ухом.
Я подумала бы, что бомж мне примерещился, но купюра из моей руки на самом деле пропала…
Я недоуменно пожала плечами и подошла к той двери, на которую показывал бомж.
Эта дверь, как я уже сказала, была обита заржавленным железом, на котором белой масляной краской одно над другим были выведены два непонятных слова: SATOR AREPO.
Ну да, эти же самые слова повторял тот бомж… но одно из этих слов я уже где-то видела…
Впрочем, сейчас мне не до воспоминаний. Мне нужно как можно скорее уходить из этого двора, пока Ильинична не обнаружила мой побег и не бросилась вдогонку.
Отложив эти размышления на потом, я толкнула дверь, которая открылась на удивление легко.
Я оказалась в подъезде, где был лифт, лестница и еще одна дверь.
На этой двери был электронный замок, но изнутри он открывался простым нажатием кнопки.
Что я и сделала — и тут же оказалась на улице, точнее, в мрачном районе на набережной Обводного канала. Казалось, я перенеслась не только в другой район, но и в другое время, когда в этих местах жили герои Достоевского.
Мимо одна за другой проезжали машины — и я рискнула, подняла руку в понятном каждому жесте.
Конечно, останавливать случайную машину рискованно, но с такси я прошлой ночью тоже влипла, а сейчас все же белый день…
Две машины проехали мимо, третья остановилась — старенькая, не очень чистая.
Я увидела за рулем безобидного пожилого гастарбайтера — и села в машину.
— Куда едем, красавица?
Я недолго думала — и назвала свой адрес. Точнее, Ромин адрес — больше мне деваться было некуда.
На этот раз мы доехали без проблем.
Машина остановилась перед знакомым домом.
Я полезла в карман за кошельком — и случайно мне в руку попался какой-то незнакомый предмет.
Это была металлическая бирка, узенький жетон из серебристого металла. Я этот жетон никогда прежде не видела.
Хотя, впрочем…
Я вспомнила странного бомжа во дворе-колодце, вспомнила, как в его руке что-то блеснуло тусклым серебром…
Выходит, он все же сунул мне в карман свою вещицу…
Я внимательнее взглянула на жетон.
Похожие жетоны носят на шее солдаты в кино, на них обычно выбиты какие-то цифры — личный номер, что ли.
Но на этом жетоне не было цифр, вместо них было выгравировано странное слово: AREPO.
Это было одно из тех слов, которые бормотал бомж. Одно из слов, намалеванных масляной краской на железной двери.
И тут я вспомнила, где еще видела это слово.
Я вспомнила минувшую страшную ночь, вспомнила, как таксист высадил меня посреди промзоны, посреди метели, сквозь которую смутно проглядывала красноватая вывеска. Как огромный красный светящийся глаз затаившегося в метели чудовища.
Я пошла на эту тускло светящуюся вывеску как на единственный признак человеческого присутствия в этом безжизненном, пустом, безлюдном районе, в этой снежной ночи — и когда я подошла достаточно близко, чтобы различить красные светящиеся буквы, я прочла то же самое слово: AREPO.
Сейчас, посчитав, что на свете существует множество необъяснимых вещей, я только пожала плечами.
Камень
— Господин! — Финикийский раб, смуглый темноволосый юноша с темными оленьими глазами, торопливо вошел в перистиль и окликнул своего хозяина: — Господин, нужно уходить!
Марк Сульпиций, худощавый патриций с тяжелым подбородком, стоял возле каменной плиты, расчищая ножом проступающую на ней неразборчивую надпись.
Он неохотно оторвался от своего занятия, повернулся к юноше:
— О чем ты говоришь, Памлоний?
— Большая гора дымится! Госпожа Валерия, супруга Клавдия Нумидия, виноторговца, еще вчера говорила, что нас ждет большая беда! Господин, нужно уходить!
— Госпожа Валерия та еще пророчица… — отмахнулся хозяин. — Если верить всему, что она говорит…
— Но, господин, все ваши соседи уже покинули свои дома! Все ждут ужасного землетрясения! Все говорят, что большая гора, которая спала тысячу лет, просыпается…
— Все говорят, все говорят! — раздраженно перебил его хозяин. — Нельзя слушать то, что говорят на базаре! Если большая гора ждала тысячу лет — она подождет еще немного! Разве ты не видишь, что я занят? Я нашел на этой плите древнее заклинание, которое принесет мне власть и славу!
— Господин, но только взгляните на гору…
Марк Сульпиций невольно взглянул туда, куда указывал ему финикиянин.
Двойная вершина Везувия и правда курилась, над ней поднимался черный дым, окрашивая виноградники на склонах горы в мрачные, трагические цвета. Дым на глазах становился гуще и темнее, вот в глубине его вспыхнул багровый сполох…
— Я всегда успею уйти! — проворчал Марк Сульпиций. — Позови лучше Филиппа! Я хочу показать ему эту надпись!
Филипп был греческий раб, образованный и умный, который ведал библиотекой Марка Сульпиция.
— Но, господин… — замялся финикиец.
— Что такое? Что ты мнешься? Я велел тебе всего лишь позвать Филиппа!
— Но, господин, Филипп ушел.
— Что значит «ушел»? Куда ушел? Почему?
— Он ушел из города. Он тоже боится гнева большой горы…
— Он ответит мне за своеволие! Пошли за ним слуг! Вели догнать его! Вели вернуть!
— Господин, все слуги тоже ушли… убежали. Господин, вам тоже нужно уходить!
— Все с ума посходили!
— Господин, уходите, пока не поздно!
Над вершиной Везувия полыхнуло багровое пламя. Черное облако стало еще больше, оно развернулось, как траурное знамя, и поплыло в сторону города.
— Глупости, — проворчал Марк Сульпиций. — Уйти я всегда успею…
Он снова склонился над плитой, принялся скрести ее ножом.
Буквы одна за другой проступали на камне.
SATOR AREPO…
Марк Сульпиций принялся за следующее слово.
В воздухе закружились черные снежинки. Одна из них упала на щеку патриция. Он смахнул ее рукой, крикнул, не отрываясь от своей работы:
— Памлоний! Принеси мне вина!
На его призыв никто не отозвался. В доме царила тишина. Зато со стороны Везувия доносился приглушенный рокот, похожий на рычание огромного зверя.
— Все сбежали! — проворчал Марк Сульпиций. — Жалкие трусы! Идиоты! Ну ничего, я без них прекрасно обойдусь. Я прочту это древнее заклинание — и обрету такую власть, какая им и не снилась… власть бо́льшую, чем у императора!
Он еще поработал ножом — и на плите проступило следующее слово. Теперь можно было прочесть:
SATOR AREPO TENET…
Небо над головой Марка
