– Думаю, что нам надо будет рассмотреть и этот вариант, – согласился Лев Иванович. – Но давай будем действовать по порядку. Дождемся Дмитрия с его распечатками, поговорим с Богданой… Кстати, мне нужно будет взять с собой снимки кадров с видеозаписи. Пусть она посмотрит на них. Чем черт не шутит – вдруг ее незнакомец на снимках мелькнет. Наша Маша опознала из четырех мужчин на видеозаписи только двух – самого Вершинина и Яна. Причем Ян входил и выходил, а Вершинин только выходил из подъезда. Насколько я помню, в подъезд, кроме Яна, входили еще четверо мужчин и одна женщина, но никто даже не пытался их искать. Или пытались? Ну-ка, посмотри в бумагах.

Крячко зашуршал бумагами, выискивая нужные данные.

– Нашел, – объявил он, какое-то время читал документ, а потом сказал: – Женщина, фамилия Федорова, живет в этом подъезде в сто восьмой квартире. Один из мужчин – Огарков – проживает в сто семнадцатой. Остальные трое не были установлены. Их пытались найти, вешали объявление на подъезд, но никто так и не отозвался. И вообще тут такой бардак! – Крячко возмущенно ткнул пальцем в папку с документами по делу об убийстве Вершининой. – Не могли на фото отметить, кто опознан, а кто нет! Теперь мы должны гадать, где на фотографиях запечатлен этот Огарков из сто семнадцатой квартиры.

– Придется тебе это выяснить. – Гуров встал, подошел к столу Крячко и взял фотографии. Он внимательно рассмотрел их и отдал Станиславу. – Мне нужно заскочить к Орлову. Взять разрешение на командировку в Михайлов. На три у меня назначена встреча с Титомиром. Успеешь к тому времени определиться с Огарковым? Еще мне надо копии всех фото сделать и с собой взять, чтобы показать девушке. Не думаю, что Кисет позволит везти ее к нам в управление, даст только добро, чтобы она фотографии посмотрела. Осторожничает.

– Так я прямо сейчас и поеду, – ответил Крячко. – Сделаю копии себе и тебе и поеду. Чего сидеть-то? Дмитрий, когда вернется, позвонит или подождет нас.

– Все, тогда я к Орлову, – ответил Гуров. – Надеюсь, он на месте.

Генерал был в кабинете. Выслушав доводы Гурова по поводу командировки в Михайлов, дал добро.

– Заказывай билет на самолет. Так будет быстрее, чем тащиться поездом. А я позвоню и распоряжусь, чтобы оплатили билет и гостиницу. Только зайди в бухгалтерию и скажи там, в какой остановишься. Они онлайн все переведут. – Орлов хмыкнул, довольный: – Хорошо с технологиями-то сегодня – никаких тебе бумаг, чеков. Все отчеты-документация – по электронке.

– Как по мне, по-старому все понятней, – проворчал Лев Иванович.

– Может, и понятней, но бумажной волокиты все-таки было много. Я как вспомню, сколько в свое время разных бумаг собственноручно написал, так сегодняшнюю электронную почту уважать начинаю. Вот прямо как с утра встаю, так и начинаю уважать. Красота!

– За тебя теперь, Петр Николаевич, Верочка пальчиками на клавиатуре отстукивает, а нам до сих пор самим все приходится печатать. И бумаг все так же немерено. Только и перемен, что теперь не пером пишем и не на печатных машинках отстукиваем одним пальцем, а всеми десятью по панельке щелкаем. А потом еще и распечатать все нужно! Вот тебе и технологии! Что раньше, что теперь, один черт, бумажки.

– Разворчался, как дед старый, – пожурил подчиненного Орлов, который явно находился в хорошем настроении. – Ладно, иди. Как вернешься, доложишь, что и как.

– Отчитаюсь, а как же! – усмехнулся Гуров и хотел было выйти из кабинета, но остановился и, повернувшись к начальнику, сказал: – Петр Николаевич, ты никак в отпуск все-таки надумал пойти?

Орлов подозрительно посмотрел на Гурова:

– Что, Верочка уже доложила?

– Нет, сам догадался, – ответил Лев Иванович. – Это правильно, – одобрил он загадочным тоном и вышел.

– И как он догадался? – Орлов недоуменно почесал в затылке, глядя вслед Гурову.

Глава 18

По дороге в свой кабинет Лев Иванович завернул в бухгалтерию и решил все дела по поводу билетов в Михайлов и гостиницы в этом городе. Когда он вернулся в кабинет, там было тихо, как никогда, поскольку Крячко и Семашко отсутствовали. И Гуров, сев за стол, прикрыл уже было глаза, чтобы в тишине предаться размышлениям по поводу предстоящей встречи с Титомиром, как тут постучали в дверь.

– Войдите! – встрепенулся полковник.

В кабинет нерешительно вошел Ян Вершинин.

– Здравствуйте, мы договаривались на сегодня. Записать мои показания.

Гуров, если честно, совсем забыл про Вершинина-младшего. Утром он еще со слов Крячко помнил, что Ян зайдет после двенадцати часов, чтобы записать свидетельские показания, но потом, за рабочей суетой, забыл наглухо.

– Да-да, заходи, – пригласил он парня. – Вот вешалка, снимай верхнюю одежду. Тебя внизу что – так пропустили? – поинтересовался он.

– Нет, меня дежурный сюда провел. Станислав Витальевич с ним договорился.

– Станислав Васильевич, – автоматически поправил парня Гуров.

– Да, Станислав Васильевич, – согласился Ян и, сняв верхнюю одежду и повесив ее на вешалку, сел на стул для посетителей.

Гуров посмотрел на часы, висевшие над столом Крячко. Через полчаса ему нужно было уже выдвигаться, чтобы к трем попасть к месту встречи возле «Кисси». Вздохнув (не оставлять же парня маяться в коридоре в ожидании Крячко или Семашко), Гуров, который терпеть не мог всю эту бумажную тягомотину со свидетельскими показаниями и прочей рутиной в виде отчетов, включил компьютер. Пока Лев Иванович ждал, когда компьютер загрузится, в голову ему пришла гениальная идея.

– Иди сюда, – позвал он Яна и, встав со стула, похлопал по сиденью. – Садись, и сам обо всем подробно напиши. Обо всем, что ты рассказывал Станиславу Васильевичу. Начни с самого начала. Как познакомился с Татьяной, как развивались ваши отношения…

– Не было никаких отношений, – вспыхнул Ян.

– Ну, я имел в виду совсем не то, что ты подумал, – дружески улыбнулся парню Гуров. – Вы ведь общались? Как-то ведь она тебя убедила доставать ей наркотики.

– Я и это должен написать? – Глаза парня округлились. – Меня ведь привлекут к ответственности!

– Привлекут. В любом случае привлекут. Но если ты сейчас сам напишешь признание и будешь согласен и в дальнейшем сотрудничать со следствием, то при наличии хорошего адвоката дело для тебя может закончиться не так печально, – успокоил Вершинина-младшего Лев Иванович. – Понимаешь, Ян, – Гуров обошел стол и сел на стул, на котором только что сидел парень, – наверняка Станислав Васильевич тебе уже говорил, что расследовать твое участие в поставке наркотиков Татьяне – это не в нашей компетенции.

Ян в знак согласия кивнул.

– Но раз уж весь этот сыр-бор вышел наружу, – продолжал оперативник, – мы не можем скрывать этого факта. Если бы мы скрыли, это называлось бы должностным преступлением. И мы бы ответили за это похлеще, чем ты за наркотики. Поэтому тут выбор только за тобой. Или ты признаешься во всем и раскаиваешься, или все твои грешки все равно выплывут в ходе следствия, и будет только хуже. Тебе хуже. Понимаешь?

Ян угрюмо кивнул, но промолчал.

– Ты парень неглупый, и я думаю, что все у тебя будет нормально. – Гуров внимательно посмотрел на Яна, глаза которого были чуть ли не на мокром месте, одобрительно кивнул каким-то своим мыслям и сказал: – Пиши о произошедшем подробно. Чем больше раскаешься, тем легче будет на душе.

Чтобы не смущать больше парня и дать ему время подумать и осмыслить ситуацию, Лев Иванович отошел от стола и, сев на подоконник, принялся смотреть на улицу.

В кабинете опять установилась тишина. Гуров слышал, как тикают часы на стене, как тихо и тяжело вздохнул Ян и как сначала несмело и осторожно, а затем все увереннее и быстрей застучал по клавиатуре пальцами.

«Вот и молодец, – подумал Лев Иванович. – Нужно научиться исправлять свои ошибки еще в молодости, иначе потом может быть поздно. Поздно быть хорошим и честным – вот ведь какое дело. Взять вот хотя бы Кисета…»

Додумать мысль он не успел, потому что дверь открылась, и в кабинет быстрым шагом вошел запыхавшийся Крячко.

– Уф, успел, – сказал он, но тут увидел Яна за столом Гурова и обрадовался: – А, Ян Александрович! Молодец, что пришел. А я, если честно, за всеми этими рабочими заморочками забыл, что мы с тобой договаривались встретиться.

– Вот, пишу, – смутился Вершинин-младший и покосился на Гурова.