возможно, замышляет его убийство? — спросил детектив.

— Да, — сказала Аланна, — и для меня это важно: к сожалению, 5 лет назад у меня убили сестру.

— Ясно.

— Поэтому, наверное, он чувствовал, что может поговорить со мной об этом. Это просто ужасно.

В то время Аланна предложила Дэррилу бросить практику и переехать в Палм-Спрингс. Она помогла бы ему начать практику с нуля. Конечно, Дэррил ценил её поддержку, но у него четверо детей в Огайо, с которыми ему не хотелось расставаться.

Позже в тот же день в лабораторию сердечно-сосудистой системы больницы "Bethesda North" явились два детектива. Они прибыли допросить Карлу Смит, которая, как известно, дружила с Дэррилом 8 лет. Сначала Карла не решалась говорить; она ничего реально не знала об этой смерти. Но она описала первый развод Дэррила с Джанет, рассказав детективам, как он был раздосадован, что это обошлось ему в целое состояние. Она попыталась вспомнить начало отношений между Дэррилом и Данте, но не смогла. Карла призналась, что краем уха слышала об их семейных ссорах и сказала, что однажды днём, когда они вдвоем читали "Исследования сосудов", она заметила царапины на лице Дэррила.

Карла рассказала полиции, что в начале 1996 года заметила, что Дэррил больше не носит обручального кольца. В какой-то момент в январе он признался, что собирается выплачивать Данте 3 тыс. долларов в месяц в качестве супружеской поддержки. Он сказал Карле, что это невысокая цена за его жизнь.

Покинув "Bethesda North", детектив Гебель направился к Джеффу Фримену обсудить приговор Данте за угрозы при отягчающих обстоятельствах. Фримен подробно описал фактическое преступление, настаивая на том, что никогда не доверял Данте и подозревал, что она по-прежнему носит в сумочке оружие. Он подробно рассказал о телефонном звонке, который получил от Дэррила Суториуса всего за несколько недель до его смерти, а также упомянул, что недавно получил 2 телефонных сообщения от Данте.

Она звонила поблагодарить его за то, что он не давал никаких комментариев новостям, а также сообщить, что хочет сказать ему что-то важное. Фримен ей не перезвонил.

Следующей была Лиза Джонсон. Её вызвали в участок Симмз, и она казалась напуганной и крайне расстроенной. Дилберт и Весслер опросили Лизу. Та рассказала о своей помолвке с Дэррилом и их трудном расставании. Она упомянула телефонный звонок, который сделала в отель "Фонтенбло" в Майами, когда впервые поняла, что хирург близок с Данте. Первоначально предполагалось, что в эту поездку отправится Лиза; это было из-за медицинской конференции, в которой участвовал Суториус. Лиза объяснила, что Дэррил попросил её позвонить ему, но когда она позвонила, трубку сняла Данте.

В тот день, по словам Лизы, они с Данте поругались по телефону. Затем, несколько недель спустя, Данте начала преследовать её. Лиза рассказала полиции, что Данте звонила и играл одну или две ноты на пианино, а затем просто вешала трубку.

В конце концов Данте позвонила и сказала, что знает цвет машины Лизы и имена её детей. Она угрожала выкрасть детей, пока Лиза на работе, и Лиза нервничала настолько, что включила громкую связь, чтобы секретарша услышала угрозы Данте. Лиза подала официальную жалобу в полицию Блу-Эш и передала детективу Дилберту отчёт о телефонных угрозах.

Когда детективы Хинрихс и Гебель допрашивали Дэвида Бриттеона, он описал, как его бывшая жена "размахивала пистолетом". Бриттеон утверждал, что Данте думала, что пистолет заряжен, когда подняла его и направила на него. Перед расторжением брака, как он объяснил властям, Данте украл у него пистолет 22-го калибра. Он сказал Гебелю, что в настоящее время она обвиняется в неуважении к суду за то, что не вернула его вещи.

— Вы видели это оружие с тех пор, как расстались? — спросил Гебель.

— Нет, вы мне его только что показали, — сказал Бриттеон.

— Хорошо. А оружие, которое мы вам показали, было вашим?

— Да.

— Как вы определили, что оно ваше?

— У меня был "Браунинг". И, более конкретно, у меня на нём было специальное крепление для оптического прицела.

— То есть вы утверждаете, что это ваш пистолет?

— Да.

— Вы разговаривали с ней когда-нибудь с тех пор, как расстались?

— Да, она позвонила мне вчера днём, это было двадцатое число.

— И о чём вы говорили?

— Она сказала, что у неё муж умер. Её голос звучал очень расстроенно, истерично. Она сказала, что не хочет говорить об этом. Она просила меня рассказать о поездке в Англию. В основном она хотела поговорить о других вещах.

— Это, должно быть, было во вторник, двадцатого? Вчера?

— Да.

— А вы с ней сегодня разговаривали?

— Да, она звонила сегодня и спрашивала, рассказал ли я журналистам о её угрозах убить меня после развода. Она говорила об обвинении в употреблении кокаина или что-то в этом роде. Она хотела знать, помню ли я маленькую коробочку, которая была у неё давным-давно. Якобы в коробочке был кокаин, но я ничего о ней не помнил. А потом я спросил её… спросил её, не... Не помню, как я это сформулировал, но, по-моему, я спросил её, не она ли убила того доктора, и она ответила: "Ну, у меня, может, и дурной характер, но не настолько. Я бы такого не сделала". Не помню, что конкретно она сказала.

— Пока вы были с ней в браке, она когда-нибудь угрожала убить вас?

— Устно — да, много раз. Насколько серьёзны были её угрозы, я не знаю.

— Вы восприняли инцидент с огнестрельным оружием как серьёзную угрозу?

— О, да. Если бы пистолет был заряжен, она бы точно выстрелила в меня.

75

Пока Делла сидела дома и вырезала из газет статьи об убитой ранее на этой неделе миссис Айран Алави, 82-летней соседке, полицейские следователи слушали невероятные истории от двух её бывших любовников.

Сид Дэвис начал рассказывать, как Делла полностью разгромила его квартиру, но детектив Хинрихс спросил его о горящей кровати — Ольга неоднократно упоминала об этом.

Когда Сид описывал керосиновую лампу, которую Делла однажды принесла для "создания атмосферы", детектив слушал, не веря своим ушам. Сид рассказал, как проснулся на объятом пламенем матрасе, уверенный, что сгорел бы, если бы в то время принимал какие-либо другие наркотики.

— Вы получили какие-либо травмы? — наконец спросил Хинрихс.

— Нет, только щёки покраснели.

— Ясно. Вы расспрашивали её об этих инцидентах: когда она пыталась сжечь вас в