Шрифт:
Закладка:
Блядь, я не увижусь с ней целых две недели. Возможно я смогу прилететь один или в лучшем случае два раза, но этого все равно недостаточно.
– Возможно, в конце месяца, – я наношу шампунь на ее солнечные волосы. – Я улетаю в Лондон завтра, а ты остаешься в Люцерне.
Кэт хватает меня за руку.
– Ты даже не спросил, хочу ли я остаться.
– Это не тот вопрос, который подлежит обсуждению.
– У меня остались дела в Лондоне.
– Какие? Твоя семья здесь, у Мари каникулы. Зак с его исчадием ада тоже здесь, – черт, я уничтожу эту собаку, если она еще раз накинется на меня с облизыванием. – Твоя дрожащая клиника под моим контролем. Так какие дела, Катерина? – я больно кусаю ее за шею, отчего Кэт вздрагивает, а затем провожу пальцами между ее ног. Моя девочка снова мокрая. – Может быть, ты хочешь, чтобы я привез сюда доктора Уилсона? Ты ведь знаешь, что я убью его?
Она по-детски закатывает глаза.
– Господи, иногда ты просто невыносимый манипулятор.
– Но ты любишь меня.
Молчание Кэт вводит меня в печальное состояние мрака. Я хватаю ее за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть мне в глаза.
– Ты ведь любишь меня?
– Я… я не знаю, – выдыхает она. – Ты тоже должен дать мне время.
Я смотрю на Кэт несколько долгих секунд, размышляя стоит ли выбить из нее эти слова какими-нибудь неприятными методами.
– Чего ты ждешь?
– Чону осталось выкупить акции последних дочерних компаний, – я возвращаюсь к мытью ее волос, наслаждаясь запахом вишни. – И потом я начну поглощение.
Я занимался этим семь гребаных лет. Не так просто свергнуть человека, чье влияние распространяется на весь мир. Один неверный шаг, и я могу рухнуть всю банковскую систему Великобритании, что даст Уильяму возможность избежать наказания.
Но я заставлю этого ублюдка давиться в луже собственной крови за то, что он сделал.
Он пожалеет об этом. И я буду наслаждаться каждым мгновением его падения.
Кэт встает на носки и неуверенно целует меня в щеку.
– Не думай об этом, – шепчет она, прижимаясь. – Ты не здесь, да?
Наверное, я безвозвратно околдован этим мягким голосом, потому что мой хаос рассеивается. Впервые в жизни я уверен, что не смогу жить без чего-то. Без кого-то.
Ты нужна мне, Катерина.
***
Мы спускаемся к завтраку. В обеденном зале уже собралась вся ее семья, в том числе разъяренная Эмма Кларк, которая не прочь кинуть в меня ножом. Я сам был непрочь сделать это не так давно, но теперь все иначе.
Она со мной, и я все исправлю.
– Сегодня мы отправимся на площадь Корнмаркт, – Анна Рид говорит гораздо больше, чем все остальные. Я не понимаю, как она могла родить такое потрясающее существо. Ее мать – настоящая сука, а Катерина… удивительная.
Я сцепляю наши с Кэт пальцы и наливаю ей сок.
– А я хочу посмотреть на крепостную стену, – Эмма смотрит на меня с неодобрением. – Катерина, у тебя есть какие-нибудь предпочтения?
Моя прекрасная жена давится соком. Ее щеки заливаются румянцем, и я едва сдерживаюсь, чтобы не выгнать всех нахрен и позавтракать Катериной прямо за этим столом.
– Может быть, музей Рихарда Вагнера?
– Хорошо, Кэтти.
Катерина несколько неуклюже встает из-за стола, кидая на меня странный взгляд.
– Я вернусь через пару минут.
Я нехотя отпускаю ее руку, отвлекаясь на рабочую почту в телефоне. Аарон Кинг прислал интересные документы об очередной незаконной покупке, и я пересылаю доказательства адвокатам, делая глоток своего американо.
Вы спросите меня: знаю ли я, что такое терпение? Нет, я не знаю.
Когда проходит десять минут, я иду на поиски своего заблудившегося котенка и останавливаюсь в холле, ощущая чужое присутствие.
Слишком пусто. Слишком тихо – не считая болтовни Анны Рид и скуления Сэма.
Меня охватывает настоящая ярость, и я поворачиваюсь прежде, чем сзади раздается пустой голос:
– Для вас есть послание.
Тень стоит передо мной. Он высокий, худой и пахнет отбеливателем. Я могу сломать его прежде, чем он моргнет, если бы не одно “но” – пистолет, направленный прямо в мою голову.
Я убираю руки в карманы.
– У тебя есть несколько секунд, чтобы сказать, где моя жена.
– Пора тебе разобраться с этой сукой. – Стрелок достает кольцо и бросает его на пол. Ее кольцо.
Я делаю шаг вперед.
– Несколько секунд прошло.
А потом раздается выстрел.
***
Примечание:
Подавление – защитный механизм, с помощью которого нежелательные мысли, побуждения и эмоции, достигшие сознания, устраняются им.
Глава 25. Абреакция
“… Ты можешь дышать только потому, что я позволяю тебе.
Приди в себя.
Проснись от своей мечты.
Я волк в твоей самой темной комнате.”
The Wolf in Your Darkest Room – Matthew Mayfield
Лондон, Англия.
Призрак.
В моей голове полный беспорядок.
Я не узнаю место, в котором нахожусь.
Здесь холодно. И едва горит свет.
В горле пересохло, легкий сквозняк заставляет кожу покрыться мурашками. Черт возьми, где я?
Я вздрагиваю, как от сильного толчка. Адреналин начинает бурлить по венам, а темные стены давят со всех сторон. Мысли текут так вяло и неохотно, что мне приходится сильно напрягаться, чтобы осмыслить происходящее.
Виски ломит от острой боли. Я пытаюсь выпрямиться и морщусь, когда тело простреливает от долгого онемения. Мои руки связаны за спиной, а я сижу на стуле прямо возле выступа, ведущего вниз. Черт возьми!
Я задыхаюсь, мой безумный взгляд обшаривает дом. Меня похитили? Последнее, что я помню, – это резкий укол в шею, а дальше все почернело. И вот я здесь.
Я глубоко вздыхаю, стараясь контролировать судорожное дыхание. Мой взгляд останавливается на черном, сверкающем полу. Сначала мне кажется, что меня снова мучают кошмары, но боль слишком реальная, чтобы я могла обманываться подобным образом.
Мои губы дрожат, а сердце колотится так сильно, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из горла.
Сосредоточься, Катерина!
Я нахожусь в полупустом коридоре с высокими потолками. Напротив меня висит картина с пугающим, карикатурным лицом и с пальцем, указывающим куда-то за мою спину. Я снова медленно оборачиваюсь. От падения меня останавливает лишь тонкое ограждающие стекло, но
