Не получилось. Веки оказались необычайно тяжёлыми.

Попыталась разомкнуть губы. И, кажется, вышло.

Женский голос произнёс:

— Она приходит в себя. Сильная девочка.

Мужской:

— Удивительно, что вообще выжила.

Оба голоса были лишены эмоций. Герде подумалось, что так могли бы говорить бездушные роботы. Её обнадёжило, что она уже способна размышлять. Уставший от бредовых видений рассудок очищался от шлака ирреальности, настраивался на явь. Впрочем, это походило на балансирование на краю пропасти. Состояние было слишком шаткое. Кошмары могли в любое мгновение выползти из бездны подсознания и утянуть во мрак. Нужен якорь. Надо вспомнить о чём-то важном, чтобы окончательно закрепиться на краю. Что-то важное. Имена, лица... Сказочник! Да, да, его звали Олег Лукоев и он рассказывал интересные истории! Вспомнила! Он был друг. А ещё Потеряха, дикая зубастая девочка. И Кай. Вот он якорь. Много якорей.

— Кай, — прошептала Герда, закрепив в сознании образ брата.

Женский голос:

— Вы слышали? Она произнесла имя одного их наших подопечных.

Мужской:

— Похоже, она забрела к нам не случайно. Кай. Это тот способный мальчик, которого интересуют растения. Возможно, наша пациентка его сестра, а значит, она не местная, а из городского поселения. Если так, то ума не приложу, как она умудрилась пройти через всю промзону.

— Да, загадка. Ну ничего, расспросим её, когда в себя придёт.

Герда опять отметила, что в этих голосах не было ни удивления, ни иных эмоций. Так бездарные актёры зачитывают свои роли. Она снова предприняла попытку открыть глаза. С трудом, но получилось. Увидела мутный свет, какие-то размытые силуэты. Зрение никак не могло сфокусироваться.

— Тихо, тихо, — произнёс мужской голос. — Не бойся, ты в безопасности. Болезнь проходит, организм восстанавливается, всё самое страшное позади.

Герда не чувствовала себя в безопасности. Ей вспомнилось, что последних, кого видела, были мутанты с белыми волосами. Враги. Те, кто похитили Кая. И сейчас она в их власти. Что дальше? Вылечат и станут проводить эксперименты, как над другими детьми? А слова «...всё самое страшное позади», это для отвода глаз, чтобы она не паниковала. Вот только, какие у неё варианты? Слишком слаба, даже для малейшего сопротивления. Значит, нужно вести себя смирно, набираться сил, а потом... что-нибудь придумает.

Она снова сомкнула веки, потому что свет причинял боль. Принялась вспоминать всё произошедшее с ней в промзоне, дабы освежить рассудок, избавиться от остатка морока и окончательно закрепиться в реальности. Некоторые события не хотелось возрождать в памяти, душа их отвергала, но Герда упорно рисовала в сознании образы Цветочницы, Себастьяна, диких мутантов. То страшное, что с ней случилось, доказывало, что нет безвыходных ситуаций, а сейчас такие свидетельства были необходимы. Неизвестно, с чем скоро придётся столкнуться. Нужно быть готовой ко всему.

Уснула, а когда очнулась и открыла глаза, сумела разглядеть обстановку комнаты, хотя зрение и не полностью восстановилось, всё виделось как сквозь мутное стекло.

Больничная палата, белые стены, светильники на потолке, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь неплотно задвинутые жалюзи на окнах. И запах чистоты с нотками лекарств. Герда уже и забыла, как пахнет чистота, это было из разряда того, что, казалось бы, навсегда затерялось в прошлом. Но обманываться не стоило, благоприятные впечатления — это вовсе не показатель, что здесь всё нормально. У Цветочницы тоже были красивые клумбы и стихи она читала, а на деле оказалась кровавой тварью.

В палату вошла женщина, приблизилась к койке.

— Гляжу, идёшь на поправку.

Герда напряглась, ощутив прилив ненависти к той, кто похитил Кая. На языке крутились ругательства. Но выдавать себя сейчас агрессивными выпадами было бы глупо. В данный момент злость — не помощница.

— Я знаю, кто ты, — продолжила женщина. — Сестра одного из наших подопечных. Кая. И ты пришла спасти его. Кстати, он недавно был здесь, стоял возле твоей койки, пока ты спала. И могу тебя заверить, с ним всё хорошо. Вот уж кого не нужно спасать, так это его.

Ложь. Герда её словам не верила. Она глядела в глаза этой беловолосой, далеко немолодой женщины, и думала, что, если бы у Зимы были глаза, они выглядели бы именно так. Изморозь во взгляде, в интонациях голоса. С Каем всё хорошо? Его не нужно спасать? Чушь! Пустые бредни! За время своего путешествия по промзоне Герда сталкивалась с разными проявлениями лжи, но эта была самая мерзкая. Ну ничего, она научена опытом, её теперь так просто не обмануть.

— Вижу, ты сомневаешься, — сделала вывод беловолосая. — И я тебя понимаю. Твоего брата похитили у тебя на глазах. Ты проделала такой опасный путь, думая, что он попал в лапы злодеев. Но некоторые вещи не такие, какими кажутся на первый взгляд. Скоро ты всё поймёшь. А пока отдыхай. Тебе надо набираться сил. Твоя жизнь висела на волоске, ты провела в бреду больше двух недель...

— Я хочу увидеть брата, — выдавила Герда, осипшим голосом.

Женщина кивнула.

— Скоро ты его увидишь и убедишься, что я говорила правду. И, к слову, у меня будет к тебе одно предложение, которое может изменить твою жизнь. Надеюсь, ты примешь верное решение.

Нечто подобное Герда уже слышала от Смотрителя. Всем от неё что-то нужно.

Женщина подошла к окну, открыла жалюзи, дав полный доступ солнечному свету. Затем проследовала к двери. Прежде чем выйти, повернулась.

— Меня зовут Алиса. И я тебе не враг.

Когда она покинула палату, Герда сначала села на койке, затем попыталась встать. Болезнь забрала много сил, ноги едва держали. Но нужно было расхаживаться, приходить в себя. Если будет просто валяться и скрежетать зубами от злости, то скоро с ума сойдёт от неизвестности и бездействия. Шаг, другой. У неё получалось. Доковыляла до окна.

Снаружи снова властвовало солнечное лето, период ненастья закончился. Беловолосые люди расхаживали возле зданий. Охранники с автоматами. Территория была чистой, ухоженной, кое-где со снежными наносами. Снег. И тут же сочная зелёная трава. Герда напряжённо вглядывалась сквозь чистое стекло окна, пытаясь понять, как такое вообще возможно. Чудо? Нет, что-то ей подсказывало, что ничего чудесного тут нет и объяснение этой странности должно быть вполне логичным.

Дверь открылась, в помещение вошёл мужчина в белом халате и с таким же холодным взглядом, как у Алисы.

— Не стоило подниматься. Ты ещё слишком слаба.

Его слова подразумевали осуждение, но в интонациях голоса