миниатюрна, ростом не выше Питы, но в отличие от нее скорее тоща, чем фигуриста. Как и у Питы, волосы у нее были длинные и вились; такие же мокрые и спутанные из-за ветра с дождем — и в придачу усеяны запутавшимися в них сухими листьями и мелкими веточками. Лицо женщины скрывало некое подобие маски. Похоже, ее изготовили, вырезав лицо у особо крупной куклы. В двух овальных отверстиях, предназначенных для кукольных глаз, виднелась пара глаз самых настоящих — карих с красноватым оттенком, — которые смотрели напряженно и пристально.

В одной руке женщина держала куклу, зажав ее волосы в кулак; в другой — длинный нож.

— Бляха-муха, ты кто такая? — выпалил остолбеневший Хесус.

— Меня зовут Мария, — ответила женщина пронзительным, чистым голосом, до дрожи похожим на механический. Из-за маски Елизавете не были видны движения ее губ, и она была готова поверить, что слышит магнитофонную запись.

— У нее нож! — ахнула Пита. — Это она убила Нитро! Стреляй, Зед!

Успевший сделать пару шагов назад Зед навел на женщину пистолет. Та посмотрела прямо в дуло, но не выказала ни малейшего страха.

— Скажите ей, чтобы бросила нож, — прошептал Зед на английском.

Елизавета подошла и встала рядом с ним. Вытянув вперед руку, она спросила:

— Ты можешь отдать мне нож, Мария?

— Это мой нож! — был ответ.

— Да, я знаю. Но ты можешь одолжить его мне, на время?

— Это мой нож! — свирепо рявкнула Мария.

Елизавета выставила перед собою руки ладонями вперед:

— Хорошо, хорошо.

В беседе наступила временная передышка. Затем женщина — Мария — заговорила снова:

— Я хочу есть… — Голос вновь совершенно спокоен.

— Зед, она голодна, — перевела Елизавета. — Дай ей какой-нибудь из своих овощей.

Зед выудил из кармана морковину и протянул гостье:

— Это последняя.

Мария воззрилась на нее, не трогаясь с места.

— Ты ее не хочешь? — спросила Елизавета.

— Куда мне положить мою куклу?

— Может, просто отдашь ее мне?

— Это моя кукла! — с прежним напором.

Руки вверх, ладони наружу.

— Хорошо, хорошо! — Елизавета рылась в мыслях, нащупывая выход из ситуации. — Тогда почему бы тебе не положить ее на стол?

Мария повернула голову, обвела столешницу внимательным взглядом.

— Я положу ее на стол.

С согбенной спиною, делая шаткие шаркающие шажки, она подошла к столу и усадила свою куклу на плетеный стул. Потом вернулась, приняла предложенную Зедом морковь и долгим взглядом уставилась на овощ.

— Ты будешь ее есть? — не выдержала Елизавета.

Резким движением руки Мария отправила свое кукольное лицо на лоб.

2

Лицо Марии не было обезображено шрамами или ожогами. Она не страдала от страшного кожного заболевания. Вообще говоря, она была довольно красива для своих лет. Годы, разумеется, ее не пощадили, — а ей явно было за пятьдесят, выдубленная ветром кожа вся в сетке морщин из-за солнца, — но ее общим чертам многие женщины могли только завидовать. Вертикальные линии в углах рта были прорезаны особенно глубоко, что придавало ее нижней челюсти сходство с подвешенной на ниточку челюстью куклы-чревовещателя.

Она откусила кусок моркови, выставив напоказ зияющую дыру на месте одного из передних зубов. Потом долго жевала, близоруко щурясь в пространство, ничуть не обеспокоенная тем, что разглядывали ее пятеро незнакомцев. — кто с недоверием, а кто и со страхом.

Елизавета обвела взглядом остальных. Пита и Xесус держались дальней стены и тихо перего-варивались между собой. Роза застыла за спиной у Зеда, с опаской выглядывая из-за его ног.

— По-моему, у нее не все дома, — тихо заметил Зед.

— Тс-с! — шикнула Елизавета. — Она может тебя услышать.

— Ты думаешь, где-то на острове прячется школа с английским уклоном?

Елизавета оглянулась на Марию — женщина ничем не выказывала, что может понять их слова.

— Кто она такая, по-твоему? Дочь Солано?

Зед развел руками:

— Не иначе.

— Где тогда пара остальных, что мы видели на фото?

— Спроси у нее.

— Она опасна, — прошептала Пита. — Нужно хотя бы связать ее.

Зед скроил гримасу:

— Воображаешь, что тогда она разговорится?

— У нее нож!

— А у меня пистолет… — И затем, обернувшись к Елизавете: — Спроси.

Елизавета прочистила горло. Женщина оглянулась на нее.

— Привет, Мария, — сказала она.

— Привет, — повторила та до странности чистым голосом.

— Я Элиза.

— Меня зовут Мария.

— Я знаю, Мария. Ты живешь на этом острове?

— Да, — был ответ.

— Ты здесь совсем одна?

Молчание.

— Ты живешь здесь в одиночестве?

— Я не знаю.

— Не знаешь?

— Я же сказала: не знаю!

Елизавета оглянулась на Зеда. Тот строил гримасы, очевидно уловив основную идею сказанного.

— А она смешно говорит, — объявила Роза.

— Я смешно говорю, — подтвердила женщина.

Роза хихикнула.

Женщина улыбнулась.

— Меня зовут Роза, — представилась девочка.

— Меня зовут Мария. Папа выпустил меня сегодня из комнаты.

— Твой папа? — спросила Елизавета.

Мария вытянула вперед руку, сжимавшую огрызок моркови.

— Сегодня я накрасила ногти…

И правда, ее ногти были выкрашены в ярко-оранжевый цвет, хотя лак успел потрескаться. Красили их точно не сегодня; может, с неделю тому назад. Ноготь указательного пальца остался не выкрашен.

Елизавета спросила:

— Твой папа сейчас на острове, Мария?

— Он уплыл в город.

— Когда?

— Вчера.

Елизавету снедали сомнения.

— Ты уверена?

— Я сказала: вчера!

— Ладно, вчера… Как его зовут?

— Он уплыл в город.

— Но как его зовут?

— Он мой папа.

— Ты помнишь его фамилию?

— Меня зовут Мария.

Пав духом, Елизавета покачала головой.

— Черт, у нее ни малейшего представления о ходе времени, — сказал Хесус на английском.

— Спроси у нее, который сейчас час, — предложила Пита.

— Если хочешь, сама спрашивай, — возмутилась Елизавета.

— Ты ей понравилась.

— Я не могу до нее достучаться.

Пита облизнула губы.

— Ну, давай сама. Попробуй, — сказал Хесус сестре.

Та глуповато улыбнулась и сказала:

— Привет, Мария. Меня зовут Пита. Как ты поживаешь сегодня? Все хорошо?

Она старалась говорить уверенно и дружелюбно, но звучало это довольно фальшиво. Пита явно боялась собеседницы.

— Меня зовут Мария.

— Сколько тебе лет, Мария?

— Мне десять лет.

— Не может такого быть! — возмутилась Роза.

— Мне десять лет.

— Кажется, ты немного старше, чем думаешь, — заметила Пита.

Мария уставилась на нее — прожгла взглядом. Вновь сработал переключатель злости. Затем она перенесла все свое внимание на огрызок моркови. Долго глядела на него, откусила еще.

— Долбаная психопатка, — прошептал Хесус по-английски.

— Не провоцируй ее! — предостерегла Пита.

— Она несет какую-то ахинею. Воображает, сука, что ей десять лет! Зед, свяжи ее по рукам и ногам, — тогда мы спокойно отправимся домой.

— Хочешь оставить ее здесь, связанную? — осведомился Зед.

— Она зарезала Мигеля и Нитро, дружище! Давай, свяжи ее! Мы пришлем за ней полицейских.

Зед перестал его слушать и спросил:

— Что она сейчас говорила?

Елизавета пожала