— Хорошо!

Позже, когда я уселся на свою шкуру, а Анаэль достаточно понежилась с жоркой, мы начали есть. Но насытиться этим не получилось, ведь съел я только половину, как и ламия. Причём Анаэль ела аккуратно, а не как в прошлые разы, благодаря чему вообще не испачкалась. Только руки жирные…

— Анвил, — повернувшись ко мне, — Мне бы ручки помыть.

Я немного полил на её руки воды, а она их мыла. Разумеется, делали мы это над растениями.

— А ещё я пить хочу.

Взяв из одной из корзин жестяную банку, я налил в неё воды, чтобы ламия могла из неё в любой момент попить.

Закончив, я вздохнул и лёг на свою шкуру, сразу же почувствовав, как слипаются глаза. Хочется спать.

Краем глаза в темноте замечаю, как Анаэль с Жорой в руках забирается в свою корзину, что находится справа от меня. После на край корзинки она подвесила платье.

— Анаэль, а тебе есть чем укрываться? Разве твоё одеяло не мокрое?

— Да, — раздался из корзинки голос, — У меня же есть ещё одеялки!

Точно… Одним платком Анаэль тогда урывалась, а два других прикрывали корзины.

— Слушай, — начал я лёжа, смотря на тёмный потолок, — В этом мире пять времён года, но, в таком случае, какой у вас календарь? Сколько дней в неделе?

Я бы так и продолжил лежать в воде сенота, если б не пришлось постоянно ловить на себя взгляды озабоченной ламии, и продолжал бы спрашивать их о разном. Теперь буду делать это здесь.

— Ммм… — послышался задумчивый голос Анаэль.

В комнате было очень темно, но благодаря растениями в центре комнаты, всё тускло освещается слабым зелёным светом.

— У нас… — продолжила ламия, — Девять дней в неделе.

— А как они называются?

— Первый — Дорин Амринтелин, — начала Анаэль, а из корзинки выглянули руки и с каждым произнесённым названием она оттопыривая на них пальцы, — Второй — Дорин Арморинтелин. Третий — Дорин Валоринтелин. Четвёртый — Дорин Тууфа Илуминта. Пятый — Дорин Тууфа Тьмора. Шестой — Дорин Виндоринтолон. Седьмой — Дорин Алтринтолон. Восьмой — Дорин Бессоринтолон. Девятый — Дорин Раторинтолон.

Закончив, ламия, судя по голосу, улыбнулась развернув ладонь с оттопыренными пальцами ко мне:

— Всё!

… Писец, я как это запомнить должен⁈

— Боюсь спросить… — сказал я, хмурясь, — Если у вас есть деление на недели, то это значит, скорее всего, что есть деление и на месяцы? Сколько их?

— Десять, — ответила Анаэль, — В каждом шесть недель, пятьдесят четыре дня.

Подожди-ка… это сколько дней в году?

И я, своим постепенно засыпающим мозгом, начал пытаться считать это в уме, но тут меня перебила Анаэль:

— Первый — Лунд Нерейдий Вдох, — снова начала Анаэль, а из корзинки выглянули руки и с каждым произнесённым названием она оттопыривая на них пальцы, — Второй — Лунд Дивинэрэ. Третий — Лунд Креа. Четвёртый — Лунд Прима Заэтк. Пятый — Лунд Высаризонти. Шестой — Лунд Зарин. Седьмой — Лунд Крэ-эт. Восьмой — Лунд Вегрори. Девятый — Лунд Эссэй. Десятый — Лунд Эрнэль.

Анаэль я не слушал, вместо этого смотря в потолок и, пусть и со сложностями, но всё же подсчитал, что в итоге в этом мире пятьсот сорок дней в году. Навыков счёта в уме у меня вообще нет. Сначала пытался складывать и только потом додумался умножить пятьдесят четыре на десять.

— А какие месяца к каким временам относятся? — спросил я.

— Эмм… — снова задумалась Анаэль, — В каждом по два. Нерейдий Вдох и Дивинэрэ — весна. Креа и Прима Заэтк — лето. Высаризонти и Лунд Зарин — осень. Крэ-эт и Вегрори — зима. Эссэй и Эрнэль — энкор.

— А почему сейчас ты не добавляла «лунд»? — спросил я, приподняв голову.

— Почему не добавляла месяц? — не совсем поняла ламия.

… Кажется, понял. «Лунд», который она постоянно добавляла, переводится как месяц. Просто она постоянно говорила «Месяц *название*, месяц *название*». Не перевелось, наверно, потому что это, по сути, полное название месяца. То же самое с днями недели: «дорин» переводится как «день». «Дорин *название*, дорин *название*».

Хмм… День понедельник, день вторник, день… Не, звучит не очень. Но это может быть просто особенность языка.

Но это просто предположения. И мне так хочется спать…

Я зевнул и спросил:

— Я уже понял. Лучше скажи, а почему месяца называются именно так?

— О~! А вот это знают все в нашем мире! — начала рассказывать Анаэль. Она говорила долго, увлечённо, словно рассказывала о своём любимом хобби или интересном произведении, но я ничего из этого не услышал, погрузившись в сон.

* * *

Лин сидит высоко на толстой ветке дерева ококан, уткнувшись головой в свои колени, словно пытаясь спрятаться от внешнего мира.

Тёмные ветви деревьев, склонились над обиженной девочкой, создавая мрачные тени вокруг неё. Звёзды пробиваются сквозь листву, едва освещая тёмные тропинки леса.

Тишина леса настолько настойчива, что даже шорох её собственного дыхания казался слишком громким.

Тёмные волосы ниспадают вперёд.

«Какая же я глупая…» — корила она себя.

Внутри девочки ширились смешанные чувства: обида, разочарование, ненависть к самой себе.

Снова.

Забота и объятия леса пытаются укрыть её от внешнего мира. Ветер, не достающий до Лин, нежно шепчет в листве, только усиливая её чувство одиночества.

О чём бы сейчас не общались эти двое, в этот момент для неё существует только этот тёмный уголок, где она осуждает сама себя за свою глупость, за свою неспособность сохранить контроль над своими эмоциями. В этой тишине она заключена со своими мыслями.

«Отстань», — сказала Лин Анвилу и лишь одно это брошенное слово заставляет её чувствовать себя невероятно ужасно.

Что если он, как и она сейчас, обидится и больше не захочет с ней разговаривать?

Внизу слышен журчащий звук ручейка. Того самого, где она в первый раз покинула их. Но всё же это далеко вверх по течению от того места.

Дух слушает мирный звук журчания внизу и вспоминает… Как Анвил сегодня обнимал еë. Как раненные руки его прижимали еë к тëплой груди. Как отдавалась еë сердце частым стуком и вздрагивало всë естество.

Лин начала медленно подниматься. Ветви деревьев разошлись и звёзды осветили её лицо,