место, не разбивая лагерей и не селясь в постоянных деревнях.

Стаехозяйка быстро отдала приказы, велев Подстрекателям снести примитивные лагеря и принудить племена субНарода к миграции.

У них свое место в Плане. Необходимо напомнить им о нем.

Стаехозяйка в который раз процитировала собравшимся Великие Истины Первопредков: если предоставить довольно земли, Народ быстро вторгнется туда, заполнит, истощит ресурсы и начнет воевать с соседями. В Первобытную Эпоху, когда население взрывоподобно возрастало, землю либо заставляли работать, либо истощали и забрасывали. Мелиорация и загрязнение в конечном счете превращали земли в поля битв. Лишь после того как истощение ресурсов стало угрожать всей Чаше, Саванты разработали Кодексы. Альтернативы постоянному поддержанию Порядка Жизни не осталось. Другое откровение состояло в том, что ни одному существу Чаши не позволено выводить себя из Цикла. В некоторых обществах Чаши Народ пытался отрицать свои роль и место в великом Плане, помещая мертвых в гробы и мавзолеи, сжигая на кострах, а иногда замораживая для воскрешения в будущем. Все эти методы были ошибочны. Чаша нуждалась в мертвецах.

– Черви и падальщики должны пожирать нас, – изрекла Стаехозяйка. – Таков Цикл. Ему необходимо подчиняться. Ибо так велит План. Кодекс не ограждает земли и воды от Народа, но скорее для Народа. В долгосрочной перспективе. Кодекс учит бережливости, ибо она вовлекает нас в вечный танец Природы совместно с остальными формами жизни.

Мемор нахохлилась от такой банальщины и задумалась, какое отношение болтовня Стаехозяйки имеет к ней самой, к ее… процессу? Может, и не слишком точное определение, но собравшиеся выглядели как-то напряженно.

В этот момент чирикнула Сарко:

– Я так понимаю, суть ваших рассуждений сводится к тому, что невозможно предсказать поведение системы, которая устроена сложнее тебя самой. И если желательно направить ее по пути, который бы остался неизменным даже после твоей кончины, не следует предоставлять бразды контроля тем, кто повернет ее по своему усмотрению.

Ага, подумала Мемор. Сарко подливала масла в огонь, желая разрядить накопившееся в палате напряжение. Прием сработал. Соседки Сарко издали презрительное фырканье, хотя кое-кто лишь взъерошил перья.

– Разумеется, – прогудела старая Савант, – такое толкование чрезмерно упрощено.

Остальные просто выразили смех.

Стаехозяйка позволила волне раздражения прокатиться по ее роскошной перьекороне.

– Для нас – Савантов, Премудрых, всех, кто ярусом ниже Астрономов, – искажение цели означает мошенничество, непотизм, залихватство. Однако для низших особей Народа, длящих век свой в гарантируемом Чашей постоянстве, коррупция означает несколько иное. А именно проступок, состоящий в стремлении разделить возложенные обязанности с теми, кто связан с тобой любыми формальными узами зависимости.

– Разумеется, это можно спрогнозировать… – начала Сарко.

– Наше видение коррупции обретает смысл в рамках законов и должностных институтов, – перебила ее Стаехозяйка. – Их же мир мал, связующими структурами его выступают долг или верность общественному порядку. Для них не дать работу родственнику, пускай даже другие лучше с нею справятся, и есть коррупционный поступок. Преступно также не иметь дела с племенами Народа, мотивируя это тем, что где-нибудь найдутся лучшие условия. Коррупцию такого рода необходимо искоренять… – Стаехозяйка понизила голос до мрачного низкого тона, – резолютивно.

Те, кто понимали, к чему идет дело, настороженно притихли.

– Полезно будет напомнить, как суровы бывают наши меры воздействия, – продолжила она, отобразив серо-синей бледной аркой перьев сожаление. – Хотя некоторое расхождение во взглядах иногда допустимо, я подчеркну, что по нашей территории – не слишком далеко от тех земель, где церемония в Храмах Влаги оказалась бессильна восстановить нарушенное равновесие, – свободно перемещаются… разбойничьи элементы. – Тут она бросила значительный взгляд на Мемор. – Молю вас, внимательно вглядитесь, в каком плачевном состоянии ныне пребывают те, кого мы приговорили за преступления сходной тяжести, и сделайте выводы. – Колыхнув всем телом, Стаехозяйка подала знак помощницам. В то же мгновение свод палаты засиял, словно налившись бушующей энергией, и на нем во всю ширь возникло изображение. Когда Мемор поняла, что там показано, у нее перья встали дыбом от ужаса.

Самое тяжкое превентивное наказание, применяемое Астрономами лишь против тех, чьи действия непосредственно угрожали экологии и судьбе Чаши: низвержение в Преисподнюю. Навеки. Одно упоминание о такой возможности могло утихомирить взбеленившуюся толпу.

Разумы нарушителей Кодекса картировались, а тела уничтожались. После этого личности их предавали реактивации в виртуальной реальности. В Аду. Выхода оттуда не было. Они обречены были оставаться там вечно.

Мемор однажды подвергли сенсорной вытяжке бытия в одной из Преисподних. Всего в одной. Она никогда не забывала этого урока. А ныне зрелище это явилось ей вновь, расплескалось по сводам. Сверкающее, простреленное красными и янтарными пятнами небо. Под ним – бескрайняя равнина, потоки дымящейся лавы. И запах! Стаехозяйка включила сенсориум на полную мощь; вонь в палате стояла такая, что забивались не только ноздри, но, казалось, сам мозг.

– Узрите! – скомандовала Стаехозяйка. Некоторые не выдерживали, отворачивали головы, уводили глаза. Мемор смотрела – помимо воли. В едкой вонючей жиже плавали… приговоренные Птицы. Они пищали, кричали, вопили тонкими пронзительными голосами. По телам их плясали языки пламени, прокатывались мучительные судороги. Вырваться из огня они не могли, и все их перья дергались в агонии, точно листва дерева на сильном ветру. Глаза умоляли зрителей смилостивиться – о да, приговоренные знали, что за ними наблюдают, ибо это входило в наказание. Сжалиться, освободить от нестерпимых мук – но она лишь глядела, не в силах помочь несчастным. С раскаленного неба в горячую жижу время от времени с плеском обрушивались камни.

В первый раз ей показали это зрелище в учебных целях, и с той поры она никак не могла надолго от него отрешиться. Теперь же Стаехозяйка приводила ее к повиновению. Мемор затрясло: послание было недвусмысленно адресовано именно ей.

Кивок Стаехозяйки – Преисподняя сгинула вместе с вонью. В палате слышались шепотки и вздохи. Стаехозяйка медленно устраивалась на своем насесте. Вид у нее был очень довольный.

Тянулось ожидание, Стаехозяйка не без умысла позволяла напряжению нарастать. Она забавляется со мной, подумала Мемор.

Наконец Стаехозяйка угнездилась и начала:

– Бюро по делам Адаптов представлено на этом заседании Министром по Науке, Премудрым наивысшего ранга. Сейчас достопочтенный Министр изложит свое видение проблемы, а наша гостья Мемор ответит на вопросы. Внемлите же. Будут представлены свежайшие результаты глобального исследования и анализа природы этих… чужаков.

Мемор глядела, как Премудрый – конечно же, это мужчина, ибо у молодых самцов особо развито стремление раздвигать границы познанного, – занимает место и начинает довольно-таки торопливую речь. Желая подчеркнуть тот или иной тезис, он имел привычку нахохливать крупную голову и ерошить шейные перья. Слова его так и бурлили мужской энергией.

– Эти существа смышлены, и живой формы,