– Я понимаю… но ты взгляни.

Ирма полезла в галерею снимков на комме и вызвала картинку, переданную «Искательницей солнц». Почти у Свища однообразие зеркал уступало место зеленой зоне. Ирма увеличила масштаб. Все увидели в той области какие-то сложные конструкции.

– Там кто-то есть!

– Нам туда миллион километров лететь, – покачал головой Айбе.

– Я не предлагаю туда отправляться на этой крохотуле, – возмущенно ответила Ирма. – В конце концов, мы находимся в жилом строении. Должны же тут отыскаться какие-то транспортные системы для поездок на большие расстояния. Вокруг Чаши.

– А где? – лаконично спросил Клифф, глядя на нее без всякого выражения. Он сам понятия не имел, но такие разговоры всегда полезны для мозгового штурма, и он чуял, что Ирма на верном пути.

– В очевидном месте, – ответил Говард. – Чаша так велика, что ей просто не обойтись без дальнего транспорта. Чтобы охватить такие расстояния, транспортные средства тоже должны быть огромными. Ирма права: это жилая постройка.

– Хорошо, – Ирма вызвала новые картинки с «Искательницы солнц», – давайте поищем.

Глядя на перекособоченные изображения Чаши, Клифф вспоминал то, что казалось ему сейчас далеким прошлым. Всего несколько недель миновало после его пробуждения на «Искательнице солнц», и потом – он сверился с хронометром – несколько месяцев бегства. Величественная и безопасная, летела где-то в небесах над ними «Искательница солнц».

Если бы могли мы рассчитывать на большее, чем эти спорадические контакты!

Ничего подобного он никогда в жизни не испытывал. Десятилетия повседневного существования – детство, юность, обучение в Калифорнии – образовывали систему отсчета его личности. Мир тот навеки потерян. Внезапно все цели – найти Бет, вернуться на «Искательницу солнц», отчалить дальше на Глорию, исследовать этот мир и сделать его новым домом человечества – показались ему бессмысленными, ничтожными. Кроме…

Бет. О боже, я тебя теряю.

Прошлая жизнь представилась ему сном, развеянным несомненной реальностью исполинского артефакта. Он сидел, утратив дар речи.

– Что это за сетка? – ткнул Терри в какое-то место на ставшем плоским экране Ирмы.

Клифф глянул, надеясь вырвать себя из унылых дум. Редвинг рассуждал о «моральных проблемах». Нынешняя ситуация лучше вписывалась в эту категорию. Да какое значение вообще имеют их грандиозные планы перед лицом грубой действительности?

Ирма начала отвечать Терри, переформатировав карту, закопалась в голосовые команды и строчки выдачи навигационных утилит, то и дело сверяясь с переданной кораблем информацией. Приближаясь к Чаше, «Искательница солнц» тщательно закартировала почти идеально полусферическое кружево сетки на внешней поверхности артефакта. Как сплетенная из лозы корзинка, поддерживала эта сеть Чашу Небес, компенсируя и перераспределяя колоссальные центробежные силы, создаваемые вращением. Шедевр механической астроинженерии, арматурная сеть масштабов Солнечной системы.

Ирма вывернула дисплей наизнанку, показывая обитаемые зоны Чаши. Эти карты изобиловали замысловатыми деталями: огромные континенты, моря, пустыни. Ирма включила аналитическую программу, и на них тоже проявился проволочный остов, точно спроецированный методом параллельного переноса. Такая же сетка существовала и внутри.

– Линии хребтов, – заключила девушка, – соответствуют линиям опорной мегаструктуры. Ребра Чаши образованы вот этими огромными изогнутыми трубами. И они присутствуют по обе стороны. Они образуют механическую подпорку гор.

– Где ближайшая? – спросил Говард.

– Мм… трудно так навскидку…

Снова выплыла немало изводившая Клиффа на «Искательнице солнц» проблема конформной разметки искривлений и наклонов Чаши. Клифф поневоле отвлекся, задумавшись о ней. Сызнова включившись в разговор, он обнаружил, что Айбе, Ирма и Говард вроде бы преодолели это препятствие. Ирма говорила непреклонным тоном:

– Совершенно уверена, что менее чем в тысяче километров вон в том направлении… – она указала, где именно.

Айбе выдвинул возражение. Клифф перестал слушать и принялся наблюдать за поверхностью. Пилотская консоль оказалась устроена на удивление просто: Айбе без труда мог препираться с Ирмой, не отвлекаясь от управления маглевом. Клиффа утомил их спор, и он решил, что продуктивнее будет молчать и смотреть в оба. Машина пролетала над сравнительно пустынным и каменистым регионом. Троица продолжала пререкаться. Маглев меж тем поднимался считай что по настоящим скалам: валуны тут были навалены ярусами, некоторые носили застывший отпечаток волн давно высохшего моря. Другие были продырявлены насквозь, иногда в такое отверстие вполне мог бы пройти человек. Стены ущелий были выветрены в незапамятные времена, каждый слой камня был окрашен немного иным оттенком красного или коричневого цвета, оттенки плавно перетекали друг в друга, как дюны. Несомненно, все эти скалы попали в Чашу с какой-то планеты.

– Я бы хотел осмотреть эту местность, – сказал Клифф. – Давайте прервемся.

Гики могли спорить до бесконечности, но Ирма поднялась.

– Ага. Мальчишки, мне все равно на горшок.

Клифф карабкался по склонам, остальные взбирались указанным путем. Тяжело дыша от усталости, он наконец долез до входа в одну из пещер. Интересно, Строители Чаши перенесли сюда частичку своего родного мира?

Он моргал, привыкая к сумраку. Свод и стены пещеры были покрыты розовато-красными рисунками. Примитивными картинами, какие мог бы нацарапать ребенок. На них были показаны грузные приземистые животные. Одно, впрочем, напоминало Птицу, у него была удлиненная узкая шея и выставленные руки. За ним бежали животные поменьше. Птица несла… копье? Трудно различить…

Что-то подсказывало Клиффу, что картины очень древние. Ему припомнились рисунки аборигенов Австралии. На тех были кенгуру, рыбы, люди. Не такие сложные и мастерские, как рисунки французских пещер, но гораздо древнее, отстоящие на пятьдесят тысячелетий.

А эти? Как давно созданы эти произведения чужого искусства? Невозможно сказать. Наверное, они уже существовали, когда создавалась Чаша, и Строители принесли скалы сюда, поместив на плоскую невыразительную равнину. В качестве памяти о мире, откуда происходил Птиценарод. О потерянной в глубинах времен родной планете.

Подоспели остальные.

Земляне стояли, зачарованные странными картинами, в почтительном молчании. В пещере господствовал странный резковатый запах, как в музее, где поддерживается сухая атмосфера.

Насмотревшись, они молча вышли на солнце, точно опасаясь потревожить обитавших в бездне времен призраков далекого мира.

37

Мемор отклацала положенные ритуалом шаги, взъерошила перья в предписанном узоре, поклонилась и села. Теплые воды струились по стенам огромной палаты, журчали и разбивались о камни. Звук этот успокаивал в преддверии битвы. Заседание планировалось не слишком значительным, чистые формальности, но Министр изъявил желание посетить церемониальный зал лично. Вероятно, с тем, чтобы лишний раз сделать акцент на ошибках Мемор.

Единственная подруга Мемор в собрании, Сарко, устремилась ей навстречу, приветственно вихляя бедрами.

– Привет, бедняжка. Позволь тебе помочь?

Сарко была высокая, элегантная – редкость для Птиценарода, в котором преобладали особи пирамидального силуэта. И дружба их тоже являла исключение из правил: Мемор была сложена крепче и ростом