он увидал то, чего на карте не было. Справа от моста стояла белая коробка бетонного блокпоста. Он, проезжая мимо, внимательно осмотрел его. Кроме привычных солнечных панелей, на крыше поста стояли прожектора, направленные на мост. Амбразуры по периметру, кроме северной стены, узкие, длинные, явно под пулемёт, гостей, судя по всему, ждут с моста. Железная дверь приоткрыта, и военный с веником выметает из бетонной коробки пыль. Инженер похлопал Самару по плечу: останови тут.

Слез и пошёл к солдату, тот, увидав, что к нему идут, перестал мести, стал рассматривать Горохова.

- Здорово, служивый, - инженер, подойдя к нему, достал сигареты и протянул одну солдату.

Сигареты у Горохова были хорошие, солдат грязными пальцами вытянул из пачки одну и ответил:

- Здорово, атаман.

- Ваш пост давненько тут стоит? Что-то я его не помню, - начал инженер, оглядываясь вокруг; он сразу, по засовам и петлям, определил, что дверь, да и весь блокпост достаточно новые.

Он говорил, не убирая платка от лица, это было естественно, река-то рядом, красной пыли тут хватает. Солдат сразу ответил:

- Да уж больше, чем полгода тут стоит, ты, казак, тут давно не был. Как из Перми всякая дичь стала сюда, на нашу сторону, через мост забегать, так Папа и приказал тут пост поставить.

- Ишь ты! Значит, эта нечисть из Перми уже и сюда стала бегать.

- Ну да, пару недель назад одна тварь через мост ночью побежала, так угомонить не могли, пока штук двадцать пуль ей не всадили.

- Значит, большая была зверюга?

- Я сам не видел, не мой был караул, но сменщики говорят, просто какой-то хренов монстр пёр с той стороны, его тушу потом с моста еле в воду смогли спихнуть.

- Вот оно как? – говорит инженер и переводит взгляд левее моста. А там небольшая заводь с забетонированным бережком и… две белых лодочки на тихой воде. Две белых, чистых, явно дорогих лодочки с прозрачными рубками из хорошего пластика. Большие моторы на корме. Одна лодочка называлась «Алина», на второй были скромные цифры «02».

Горохова просто разжигает желание спросить у солдата про лодки, но этого делать нельзя.

- Ну ладно, друг, бывай, - говорит он и идёт к Самаре.

Он был уверен, что нашёл то, что искал. Пора было отсюда убираться, нечего тут глаза мозолить.

Глава 33

Возвращались по жаре, но по-другому никак, Горохов не хотел, чтобы кто-то в городе признал его в этой одежде. Никто не должен знать, что у него есть возможность так маскироваться. Хоть одежда степняков и была получше приспособлена к зною, всё равно он просил Самару остановиться, чтобы вылить себе за пазуху и на спину немного воды. А вот она жару далеко за пятьдесят переносила на удивление стойко, она за весь путь домой только один раз выпила воды, пока он переодевался в свою обычную одежду. А когда приехали, он сразу завалился в палатку под кондиционер, она и говорит ему:

- Ты есть будешь?

- Нет, в это время я не ем, - отвечал Горохов.

- Ну, если я тебе не нужна, то я до своих доеду.

- Куда ты в такое пекло? – удивлялся он. – Подожди хоть, пока жара спадёт немного.

- Ничего, нормально, - говорит женщина, собираясь, - сейчас поеду, а то перед вечерней работой мне ещё мужиков твоих кормить.

- Что? Новым квадроциклом похвалиться не терпится? – догадался Горохов.

Она вздёрнула подбородок: а хоть и так! И говорит:

- Дуры наши говорили, что мне мужа нипочём не найти хорошего. Теперь утрутся. Сами на всякой рухляди ездят, а то и на мужнем транспорте, а у меня вон какой квадр!

- Ну тогда и ружьё новое прихвати, для комплекта, - напомнил инженер.

О! Точно! Самара теперь и про ружьё вспомнила, оружие лежало в углу палатки. Она, конечно же, взяла его с собой. Подошла, быстро поцеловала Горохова в щёку и вышла из палатки.

Для женщины степи важно то, как её мужчина к ней относится, насколько ценна она для него. Любовь и благодарность мужичины напрямую влияет и на её общественный статус, на её место, которое она занимает в обществе. И эта ценность выражается в стоимости подарков, что дарит ей её мужчина. «Ну, поглядите, глупые дрофы, что мне дарит мой мужчина. Позавидуйте. Видите, какие дорогие подарки, это значит, что и днём, и особенно ночью я хороша. Судя по вашим драндулетам, уж я буду получше многих из вас».

Горохов ещё улыбался, когда она ушла, но мысли о деле с доктором долго расслабляться ему не позволили.

Лодка. Ну, допустим, там у моста стоит лодка доктора, но как вычислить его самого? Сесть у моста и сидеть, ждать его? И сколько так сидеть? День? Два? Неделю? Или пока кто-то не спросит: а что это ты тут у нас ошиваешься, липовый казак? Нет, ему нужно было знать время, когда доктор куда-то соберётся, а лучше место. Место! Куда он на лодочке плавает? Это было весьма интересно. Зная специфику работы доктора… Да, очень интересно. И куда же он может отсюда плавать? На север, вниз по течению? Это вряд ли, на этом берегу кочевья казаков, уж о его проделках по степи ходили бы слухи. На юг? В Пермь? Маловероятно, тут люди со страху перед мостом ставят блокпост, чтобы нечисть с того берега не бегала. Значит…

Значит, на тот берег. Да, скорее всего, на тот берег. Тот берег. Но это всё догадки, всё нужно будет проверять. Инженер и не заметил, как задремал.

Сразу после пяти Дячин вывел людей разбирать вышку, боты, как всегда, усердно сгребали песок с места новой скважины. Толик заглянул к нему в палатку, сам хмурый, и сообщил холодно:

- Воду и цемент я заказал, завтра уже начнут возить.

- Молодец, Анатолий, – отвечал Горохов, он собирался бриться.

- Я-то молодец, - продолжал Баньковский, - а вот у тебя ни площадка ещё не расчищена, ни опалубка не поставлена.

- Толя, ты бы покушал чего-нибудь, у тебя что-то настроение не боевое. С таким настроением деньги не зарабатывают. Иди к Самаре, поешь.

Но Баньковский никуда не пошёл, а всё с такой же кислой миной произнёс:

- А откуда у неё новый квадроцикл?

- А разве