не уверен, кто был больше шокирован приглашением, он или я. Поскольку мои визиты в Германию коротки, я редко провожу время один на один с ним и его двумя маленькими фаворитками, Каей и Элизой.

Я игнорирую острую боль в груди при виде их, счастливых и смеющихся, пока мой брат гоняется за ними по пит-лейн.

Мне неприятно думать, что все это время я ошибался, записывая брата в категорию овдовевших и подавленных, в то время как на самом деле он справлялся как мог. Другими словами, мне страшно признать, что я был дерьмовым братом, который отдалился, чтобы спасти меня от боли нашего прошлого. Признание того, что я трус, мне не по душе.

Мудрые слова Софи крутятся у меня в голове, сопровождаемые сомнениями. Может быть, она была права, когда сказала, что единственный человек, который проигрывает от моей лжи, — это я сам.

Мои племянницы бегают по гаражу, светлые хвостики растрепались, пока они собирали случайные инструменты. Они ни черта не слушают. Это напоминает мне Лукаса и меня, попавших в неприятности в наши молодые годы.

— Няня не смогла прийти и помочь сегодня, так что мне не с кем присмотреть за девочками, если мы выйдем на трассу.

Он бежит за своими мини-монстрами и обхватывает каждую из них рукой, прижимая их крошечные тела к себе.

Я планировал, что мы будем гоняться на двух старых машинах Формулы-1. Лукасу нравился картинг, когда мы были моложе, и он остается страстным поклонником моей гоночной карьеры, несмотря на мои дерьмовые методы уклонения. Отсутствие няни ставит крест на моем плане. Команда Маккой не может присматривать за двумя детьми младше пяти лет, потому что это угроза безопасности и все такое.

Я отправляю смс следующему лучшему варианту, зная, что она спасет мою задницу. Через несколько минут Софи вваливается в пит-гараж, на ней рубашка Beers Nottears, рваные джинсы и кроссовки. Ее светлые волосы свободно свисают вокруг нее, пряди обрамляют ее раскрасневшееся лицо. Сногсшибательна без усилий.

Боже, мне нужно взять себя в руки.

— Я слышала, кому-то нужна няня. — Она опускает огромную сумку на пол гаража. Из нее выкатываются несколько рассыпавшихся мелков и закуски.

Мой брат смотрит на Софи.

— Какая у тебя квалификация в работе с детьми?

Я провожу ладонью по лицу, потому что он давно перестал общаться с женщинами.

— Тебя не убьет, если ты начнешь с «Привет, кто ты?»

Софи принимает его грубоватое отношение с изяществом.

— Кроме того, что я крутая и на два фута выше их? Ничего. Но я думаю, что дети меня полюбят.

Ее индивидуальность вызывает ухмылку на моем лице.

— О, и я принесла закуски, потому что знаю, что взятки хорошо работают. — Она ослепительно улыбается мне.

Я смеюсь. Кая с любопытством смотрит на Софи, а Элиза подходит к ней и проводит пухлой рукой по рваным дырам на джинсах Софи.

— У тебя дырки. Ты бездомная? Мы заберем ее домой, папочка?

Мои глаза расширяются. Нетрудно догадаться, откуда Элиза берет свою прямоту.

Софи издала громкий смех.

— Нет, крошечный человечек. Это называется мода. А что насчет тебя? — Софи опускается на колени рядом с Каей на пол. Элизе следует за ней, глядя на нее расширенными глазами.

— Prinzessin Рапунцель?

Я разражаюсь смехом на вопрос Каи. С тех пор, как я стал с племянницами придурком, я забыл, насколько забавными и честными бывают дети.

— Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что она сказала. — Софи улыбается.

— Sei nichtsprechen Deutsch.(прим. пер не разговаривай на немецком) — Я качаю головой на Каю, которая переходит на английский, разговаривая с Элизой.

Софи смотрит на меня с удивлением, и я не могу не улыбнуться ей.

— Я не слышала, чтобы ты раньше говорил по-немецки.

Я поднимаю брови.

— Ты думаешь, это сексуально?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. — Она скрывает свой смех кашлем, прежде чем обратиться к детям. — В любом случае, я не Рапунцель, но мы можем посмотреть ее на YouTube. Ваш папа собирается пойти повеселиться, пока мы будем общаться вместе. Не говорите ему, но мы собираемся провести время лучше.

Кая и Элиза берут Софи за руки, и они распластались на полу Маккой, больше не обращая на нас никакого внимания.

Я не могу удержаться от того, как сжимается мое сердце при виде Софи с моими племянницами. В моей голове промелькнул непрошеный образ того, как она общается с ребенком, похожим на меня. Это полное умопомрачение из ниоткуда. Поскольку я не знаю, что это, блядь, такое, делаю вид, что этой мысли не было.

Это проще, чем признать, что я привязался к Софи.

Я показываю брату две машины, которые выбрал для нас, чтобы мы уехали, оставив позади Софи и девочек, желая оставить между нами некоторое расстояние.

Лукас проводит рукой по блестящей краске, улыбается сопровождающему, который передает ему огнеупорную экипировку и шлем.

— Я удивлен, что ты пригласил меня сюда. Ты был так занят последние два года; я не думал, что у тебя будет время.

— Я подумал, что пора бы уже побыть с братом. Прошло много времени. — Я внимательно смотрю на брата, впервые за долгое время встречаясь с ним лицом к лицу.

Лукас выглядит здоровым, его глаза больше не запавшие, а кожа нехарактерно бледная. Его улыбка достигает его глаз. В них появился блеск, которого я давно не видел, в них больше нет призраков его прошлого.

Я завидую ему. Впервые я — тот, кого сдерживают, пока он движется вперед по жизни. Это больная космическая шутка.

— Я скучаю по тебе. Ты можешь звонить мне время от времени, понимаешь? Я ведь не так много делаю, кроме работы и заботы о девочках.

Чувство вины царапает мою беззаботность.

— Я должен. Я был идиотом, и мне жаль.

— Не нужно извинений. Просто будь лучше. Ты пропускал день рождения Каи последние два года, и всем очевидно, почему ты это делаешь. Я не злюсь на тебя, я просто беспокоюсь.

— Я в порядке. Ты и наши родители всегда беспокоитесь, но я люблю свою жизнь.

— Это хорошо. Я очень надеюсь, что ты любишь, учитывая все те жертвы, которые ты приносишь. Я не знаю, как ты справляешься со всеми этими путешествиями и высокомерными людьми. Ты не сможешь заплатить мне столько, чтобы я променял свою семью и свой дом, потому что жизнь в дороге похожа на мой личный ад.

Я ненавижу то, как его слова задевают мои сомнения. Поскольку в этом сезоне я провел достаточно самоанализа, чтобы хватило на всю жизнь, я отмахнулся