Я удивляю ее поворотом. Она издаёт горловой смех, который одновременно ударяет по моему члену. Вот так все и происходит между нами: она заводит меня самыми простыми вещами, а я проклинаю ее, постоянно находясь рядом с ней.

Я не удивляюсь, когда мама меняет песню на Coldplay «Yellow». Мои родители любят вмешиваться, потому что считают, что жизнь — это один большой фильм со счастливым концом и сказочными историями. Софи наклоняет голову, узнав слова песни. Я пожимаю плечами, потому что не выбирал идеальную песню о звездах, любви и цвете, который напоминает мне о ней и о том чертовом бикини, которое она носила все эти месяцы назад в Монако. Моя мама явно слишком внимательно слушает мои рассказы.

Я притягиваю ее ближе, побуждая ее прислонить голову к моей груди.

— Молодые не так танцуют на вечеринках. — Она подавляет смех.

— Продолжай отпускать шуточки по поводу моего возраста. Тебе не понравится то, что произойдет.

— Ты сдержишь свою угрозу? Потому что я купила тебе подарок на день рождения, который может включать, а может и не включать талисман от падений.

Я с усмешкой глажу ее по волосам, вдыхая свежий запах ее кокосового шампуня.

— Когда неуклюжий человек покупает тебе талисман от падений…

Мы отрываемся друг от друга после нескольких песен. Она убегает к Майе, утверждая, что должна ей что-то сказать. Вскоре после этого мои родители выносят нелепый торт с моей фотографией в возрасте около тридцати лет. Софи смеется при виде этого зрелища и говорит что-то о моем подарке.

Я стою за столом, рядом со мной никого нет. Впервые я замечаю, как пусто здесь, в отличие от моего брата, у которого есть дети, или моих родителей, которые есть друг у друга. Меня бесит, как мрачные мысли окрашивают мое настроение, осознание того, насколько изолированным я сделал себя за эти годы. Вместо того чтобы гордиться своей неприкасаемостью, я испытываю разочарование.

Мои глаза встречаются с единственным человеком, который разрушил мои ментальные стены. Ее зеленые глаза оценивают меня, читая меня, как никто другой.

Все поют «С днем рождения», но я по-прежнему очарован Софи. Мне трудно игнорировать растущее чувство вины за то, что я скрыл от нее сделку с Маккой. После того как мои родители поют свою немецкую песню, я задуваю свечи и загадываю желание о своем контракте. Через секунду я жалею об этом. Я жалок, когда желаю чего-то мизерного и незначительного в великой схеме вещей. Некоторые люди желают любви или здоровья, а эгоистичные ублюдки вроде меня желают лучшего выбора карьеры, потому что мне не нравится выбирать между двумя вещами, которые я хочу.

Я не могу не обижаться на часть себя. Вот я становлюсь старше, а эгоцентризм все такой же, как и раньше. Но я не могу изменить ход своей жизни, как бы мне этого ни хотелось.

И, блин, я действительно начинаю хотеть.

На следующее утро я просыпаюсь от того, что отец готовит завтрак. Мы болтаем, вспоминая последние несколько недель с момента нашего последнего разговора.

— Сынок, я не хочу лезть к тебе с расспросами о девушке.

— Конечно, хочешь. Я потрясен, что ты продержался пять минут, не затронув ее.

Он проводит рукой по своим светлым волосам, выглядя как более старая версия меня, за исключением того, что он отказался от короткой бороды лет десять назад.

— Какого черта ты ждешь от Софи? Такие девушки, как она, встречаются нечасто.

— Мы просто друзья. — Я стиснул зубы.

— Точно. Кто больше верит в эту ложь? Ты или она? — на губах отца заиграла улыбка.

Мне не нравится его уровень понимания моей проблемы. Он передает мне тарелку с едой, прежде чем прислониться к стойке.

— Это не ложь. Мы — друзья, которые встречаются исключительно на стороне. Ничего больше. Я пригласил ее на двойное свидание, и она наклеила на него ярлык, когда ночь закончилась.

— Ты настолько плох в свиданиях, да? — грудь моего отца сотрясается от смеха.

— Нет. Похоже, моя репутация и стандарты, которые я устанавливаю с женщинами, опережают меня. Так что в итоге мы все делаем как друзья.

— И как тебе это удается?

— Месяц назад мы повысили уровень отношений до «друзей с привилегиями». — Нет смысла утаивать информацию, когда он был абсолютным засранцем в свое время, до того как встретил мою маму.

— Знаешь, это, наверное, самое глупое решение, которое я слышал от тебя.

Мои глаза сузились.

— Ну, спасибо.

— Позволь мне дать тебе совет. Эта история с Софи может случиться один раз в жизни. Если ты будешь продолжать закапывать свое дерьмо глубоко внутри себя, то в конце концов тебе придется иметь дело с тем, что она тебя бросит. Для твоего же блага, тебе нужно отпустить негатив, который ты испытываешь к своему брату и Йоханне. Если ты этого не сделаешь, ты так застрянешь в прошлом, что не сможешь увидеть свое будущее. Я видел, как вы с Софи смотрите и ведете себя друг с другом. Я точно не веду себя так со своими друзьями. Твоя мама повесила бы меня за яйца, как елочное украшение, если бы я так поступил. Поэтому ты должен спросить себя, сможешь ли ты справиться с тем, что она ушла.

— Кто сказал, что она это сделает?

— Ты принимаешь этот контракт с Маккой, и ты также можешь оплатить ее полет домой.

— Мама сказала тебе?

Он наклоняет голову ко мне.

— Еще бы. — Пусть мама расскажет папе о сделке Рика. Они такие близкие люди, между ними никогда не было секретов.

Я не обращаю внимания на то, как сжимается мое горло.

— Я думаю, они согласятся с тем, что я исключаю пункт о Бандини. Это нелепо и архаично.

— А если не согласятся?

— Я не знаю…

— Твоя мама поддерживает твою карьеру и решения, которые ты принимаешь. Но я думаю, что ты чертов идиот, если согласился на такой дурацкий термин.

Мои легкие горят при мысли о том, что я могу потерять все, над чем трудился десятилетиями. С тех пор, как я был маленьким ребенком, занимался картингом в три года, а затем перешел на этапы Формулы. Это все, что я знал. Могу ли я действительно рискнуть своими средствами к существованию ради другого человека, несмотря на то, что она вызывает у меня чувства, будь то похоть или любовь?

Лукас появляется на трассе в 10 утра, готовый провести немного времени вместе. Я