Шрифт:
Закладка:
С духами-помощниками не так просто ладить: они капризны, привередливы, нередко подстрекают шамана к каким-нибудь неблаговидным поступкам, ставят трудновыполнимые условия. Тот или иной из них мог, например, заявить шаману: «Ты ходил в гости к такому-то человеку; он мне не нравится. Если пойдешь к нему снова, я перестану помогать тебе». Или: «Ты кормишь нас только рыбой. Если не начнешь давать свежую оленину и теплую оленью кровь, мы тебя слушаться не будем». У селькупов, по рассказам очевидцев, бывали такие случаи: духи-помощники во время камлания вдруг начинали мешать шаману-владетелю, всячески куражиться, хулиганить, а когда тот спрашивал, в чем дело, почему так себя ведут, отвечали: «…Вон там сидит русский человек, чужак. Если он не уйдет, то мы уйдем».
Духи-помощники чукотских шаманов, по наблюдениям В. Г. Богораз-Тана, «весьма злонравны, даже по отношению к шаману, с которым они имели дело. Если он не выполняет всех их приказаний относительно одежды, обычаев жизни и шаманских обрядностей, они сердятся и всячески карают его, а в случае дальнейшего неповиновения убивают его. Если духи недовольны кем-нибудь из присутствующих при шаманстве, они вымещают свою злобу на шамане. Поэтому присутствующие должны быть очень осторожны и всеми силами стараться не мешать духам… Шаманские духи обычно не любят друг друга. Собираясь у шамана, они бранятся между собою и называют друг друга самыми неприятными именами. Шаман мирит их и водворяет между ними согласие» (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 20). Случалось, осуществляя камлание, шаман не справлялся со своими духами, утрачивал способность контролировать их, в результате чего распоясавшиеся «помощники» становились опасными для окружающих. Тогда они могли даже «проглотить» кого-нибудь из присутствующих (его душу). «Проглоченный» вскоре умирал.
Шаман-хозяин всячески ублажал своих духов, старался не дать им повода для недовольства и обид, по окончании шаманского действа «кормил» их, поддерживал застольные беседы. Помимо таких рабочих кормежек, у ряда сибирских народов (в частности, у эвенков, нанайцев, ульчей) каждый уважающий себя шаман дважды в год — весной (перед прилетом птиц) и осенью (во время замерзания воды) — собирал для своих духов специальное пиршественное застолье.
Особое место среди шаманских духов занимает дух-покровитель. Обычно это шаман-первопредок, основатель родовой шаманской линии. Дух-покровитель опекал шамана в течение всей его шаманской жизни, руководил им, охранял от опасностей на трудных шаманских дорогах, подсказывал, как вести себя в той или иной ситуации, приобщал к сокровенным шаманским знаниям.
У алтае-саянских тюрок дух-покровитель имел обычно антропоморфный или антропозооморфный облик. Нередко он являлся одновременно духом-хозяином или духом-хозяйкой того или иного места, чаще всего священной родовой горы. Поскольку духами-хозяевами этих родовых гор и урочищ были те же самые шаманы-первопредки, то совмещение духа-покровителя и духа-хозяина родовой горы не противоречит языческой логике.
Видимо, понимание горы как вместилища духа-предка — реликт древнейшего пласта анимистических (возможно, еще дошаманских) верований. Это подтверждается, в частности, тем, что дух-хозяин той или иной названной горы покровительствует не только одному конкретному шаману, но и всем шаманам определенного этноса — скажем, всем шорским шаманам (дух-хозяин горы Мустаг), всем западным тувинским шаманам (дух-хозяин горы Хоор-тайга), всем кумандинским шаманам (дух-хозяин горы Каратаг) и др.
С. П. Тюхтенева считает, что культ гор у алтайских народов прошел в первобытности два этапа — дошаманский и шаманский. Для дошаманского этапа «характерны воззрения на священную гору рода (сеока) как на родину, вернее прародину — место первоначального расселения сеока». На втором (шаманском) этапе дух-хозяин священной горы стал покровителем шамана, способствующим его становлению. «Дух-хозяин родовой горы шамана, — замечает в этой связи Тюхтенева, — был его патроном, распоряжался его судьбой, устанавливал сроки его жизни и деятельности, количество бубнов, с которыми этот шаман будет камлать. Дух-хозяин горы помогал шаману во время его путешествий по Алтаю, принимал жертвы и выслушивал его просьбы» (Тюхтенева С. П., 1995. С. 174).
У якутов дух-покровитель (шаман-первопредок) к сильным шаманам приходит в виде быка-пороза, жеребца, лося, черного медведя, а к слабым — в виде собаки, дятла, кукушки и пр. (Алексеев Н. А., 1984. С. 80). В то же время якутский дух-покровитель и по облику, и функционально сливается с так называемым «мать-зверем» якутских и эвенкийских шаманов. От «мать-зверя» зависели здоровье и жизнь шамана. «Духа этого, — замечает В. Н. Васильев, — сам шаман видит всего лишь три раза в жизни: первый раз — при призвании своем к шаманству, второй раз — в середине своей шаманской деятельности и в третий раз — перед смертью. Мать-зверь умирает обыкновенно прежде самого шамана» (Васильев В. Н., 1909. С. 277).
Мать-зверь предстает как бы двойником шамана, его внешней душой. Если мать-зверь получал рану, у шамана болела та же самая часть тела; если мать-зверь был удачлив в своей жизни, удачи сопутствовали и шаману. К сильным и к слабым шаманам мать-зверь являлся в тех же образах и качествах, что и дух-покровитель. Похоже, что мать-зверь и дух-покровитель — родственные, совмещающиеся персонажи. Вместе с тем мать-зверь шамана выглядит архаичнее духа-покровителя и, скорее всего, является его генетическим предшественником, который в своих реликтовых проявлениях дожил до этнографической современности.
У нанайцев связь шамана со своим духом-покровителем (айами) носила, по Л. Я. Штернбергу, откровенно сексуальный характер. Они находятся в тесной супружеской связи (не в земной, а в мистической реальности), могут иметь детей. Шаман-мужчина обязан кормить своего духа-супругу. Все, что шаман ест и пьет во время камлания, поминок и жертвоприношений, питает и айами (духа-покровительницу). «Вступив в связь с шаманом, — пишет Штернберг, — айами становится его учителем в шаманстве, и не только сама помогает, но и дает ему целый ряд духов-помощников, и оба все силы отдают на помощь болящим» (Штернберг Л. Я., 1933. С. 463). В этой странной супружеской связи мне лично не совсем понятен факт нарушения названной супружеской парой экзогамных норм, что выражается в кощунственном кровосмешении. Ведь шаманские духи-покровители у сибирских народов — кровные родственники шамана, его предки.
Факт сожительства шамана с тем или иным из его духов отмечен у некоторых алтае-саянских тюрок. Так, Ульгень и Эрлик, назначая духов шорскому шаману, давали ему в числе прочих помощников «хозяйку бубна», которая становилась затем мистической женою шамана (Алексеев НА., 1984. С. 89).
Вместе с тем сибирский шаман с принятием шаманского дара становится как бы двуполым существом. Отмечено, в частности, что у некоторых неофитов меняется половая принадлежность.
