Шрифт:
Закладка:
Сейчас мне эта буря эмоций уже показалась немного наигранной, потому что он продолжал внимательно смотреть мне в глаза и лишь на короткое мгновение бросил взгляд на Виктора Сергеевича, после чего у него едва заметно приподнялся уголок рта. Я не поддался на провокацию и не стал переводить взгляд на наставника.
— Понятия не имею, что ты имеешь в виду, — не моргнув ответил я, пытаясь переиграть Тимофея в гляделки. Я таким образом хотел дать ему понять, что никто из присутствующих о золотом амулете не знает. Кроме него и меня, естественно. Уж не знаю, насколько убедительно у меня получилось. Несчастный и никому не нужный в итоге медальон я положил в карман брюк, чтобы не оставить случайно в халате. — Мы с тобой закончили, можешь идти. Оплата обработки раны в кассе в регистратуре. Халат можешь оставить у себя, потом выкинешь.
— Ладно, — неожиданно спокойно и смиренно кивнул Тимофей, слез со стола, застегнул халат на все пуговицы и начал заправлять его в брюки, пытаясь имитировать рубашку. — Премного благодарен.
Последние слова звучали так, словно он сказал «будьте вы прокляты». Также, как из уст некоторых слово «уважаемый» звучит как оскорбление. Его сюртук и пальто остались у ожидавших за дверью друзей. Он не стал их звать, а так и вышел в коридор в халате вместо рубашки. Свою кровавую зашвырнул в раковину. Обожаю такую бесцеремонность, так и хочется ворвать смачного пенделя, чтобы контузило содержимое прямой кишки. Пусть ходит потом с контуженным и радуется жизни. Делать я этого конечно не стал, считаю это ниже своего достоинства — идти на поводу у подонков и вести себя в их манере. Хамство всегда надо побеждать интеллигентностью и воспитанностью, оно этого боится. Правда, к сожалению, далеко не всегда.
Когда дверь за ним закрылась, все вздохнули с облегчением. Мне не давало покоя, как Проскурин реагировал на Виктора Сергеевича и тот его странный короткий взгляд с мимолётной полуулыбочкой. Ой не к добру это всё, лучше бы дядя Витя вообще прикинулся ветошью и не отсвечивал, но того, что было, уже не вернёшь.
— Какая гадкая личность, — пробормотал наставник. — Очень неприятный молодой человек. Не хотелось бы его ещё когда-нибудь встретить.
— Он попал сюда специально, — решил поделиться я своими подозрениями.
— С чего ты решил? — удивился старик.
— Мне кажется, что его ножом ударил тот же человек, что ранил и меня, ответил я, а сам начал переживать ещё больше. — Точно такая же рана в той же самой локализации и то же направление раневого канала. И точно такие же внутренние повреждения, которые в данной ситуации излишни, но такова привычка этого загадочного незнакомца. Тимофея не собирались убить, чему бы очень порадовалась планета Земля. Это имитация нанесения смертельно опасной раны. Ему нужно было меня проверить.
— Если я правильно понял, — задумчиво произнёс дядя Витя и перешёл на шёпот, — он про тот самый золотой амулет говорил, который мы нашли в твоём кабинете? Или про серебряный в чёрном блокноте? Я что-то уже запутался в твоих побрякушках.
— Да, золотой, — ответил я и прислушался к происходящему в коридоре, приложив ухо к двери, пытаясь понять, ушли они уже или нет. За дверью было тихо. — Он появился здесь сегодня, чтобы проверить, начал я носить тот амулет или нет. Опрометчиво с его стороны, для него я всё ещё слабосилок мало на что способный, мог бы с его раной и не справиться. Они ушли, можем и мы уходить, хватит на сегодня.
Чтобы окончательно убедиться, я приоткрыл дверь и выглянул в коридор. В дальнем конце мелькнула какая-то бабулька, больше никого. Я снял халат и надел сюртук и пальто. Дядя Витя тоже потянулся за своей одеждой. Я обратил внимание, что его походка сейчас была гораздо хуже, чем обычно, он сильнее опирался на трость. Видимо расстроился, что сказал что-то не то и понял свою ошибку.
Мы шли по коридору молча, каждый в своих мыслях. И у всех они были не радостными, день прошёл хорошо, но последний пациент как следует всё испортил. Я же сначала подумал, что это просто результат разборок и Проскурин был вынужден обратиться именно сюда потому, что всё произошло поблизости. Его неблагодарное поведение пытался обосновать просто гадким характером, но версия с запланированным ранением убивала этот вариант на корню. Значит это такой способ разведки? Вообще жесть, дать себя ударить ножом, чтобы спровоцировать меня? Может я всё-таки ошибаюсь и это чисто совпадение, что его ранили точно также, как и меня? Надо бы встретиться с Воронихиным, чтобы узнать, ранил ли он меня тогда или уже нашёл таким. Ясное дело, что он будет совсем не рад меня видеть, но надо найти способ войти в контакт, для меня эта информация сейчас очень важна.
И самый важный на данный момент факт, что Виктору Сергеевичу сейчас может угрожать опасность, одного я его оставлять не хочу. К этому времени мы вышли на улицу, в субботний вечер, который в этот раз смог похвастаться хорошей погодой. На улицу высыпало немало народа, желающего подышать свежим воздухом в выходной. Кругом довольные расслабленные лица, улыбки, город кайфовал. А я себе такого позволить не мог, чувство тревоги не отпускало, а только усиливалось. Мы решили немного прогуляться и неторопливо прошли один квартал в сторону Невского проспекта.
— Дядь Вить, — обратился я, не думая о том, что рядом Катя, она уже всё равно в курсе, что я именно так к нему обращаюсь. — Поехали лучше к нам, у нас переночуешь.
— Думаешь, настолько всё плохо? — насторожился он.
— Этот человек способен на многое, если не на всё. Если он подставился под нож, чтобы меня проверить, то он ни перед чем не остановится на пути к своей цели. Или к цели своего босса.
— Наверное ты прав, — задумчиво произнёс старик. — Но ведь невозможно прятаться постоянно.
— Постоянно невозможно, — кивнул я. — Но я не думаю, что это надолго, родители готовят документы и доказательства, чтобы закрыть князя Баженова и всю его команду. На Тимофея тоже управа найдётся, его в
