Шрифт:
Закладка:
Поставить осколки на место это одно дело, но надо было ещё и удержать. Можно было бы сделать вытяжку, повесив груз через блок, но в шкафу ничего подходящего не нашлось, как и металлических пластин для металлоостеосинтеза. И как интересно эти горе знахари поступают в таких случаях? Или это опять какой-то прикол и пациента надо было отправить к лекарям? Буду разбираться с этим потом, а сейчас надо выкручиваться.
— Виктор Сергеевич, — обратился я к старику. Дядей при Кате я его называть не стал. — Подержите пожалуйста руку в натяжении и немного вниз.
Пациент заинтересовался происходящим и приподнял голову, чтобы посмотреть. Как хорошо, что я его уговорил лечь, вот сейчас он загремел бы на пол, сломав ещё что-нибудь по пути.
— Кать, побрызгай ему холодной водой на лицо и приложи мокрое полотенце ко лбу. Нашатыря здесь нет?
— Ты по видимому имеешь ввиду аммиачную воду? — уточнил Виктор Сергеевич. — Тогда есть.
Он протянул мне небольшой стеклянный флакон с притёртой крышкой. В прошлой жизни я такие в глубоком детстве видел, а потом только в музее. Я не без труда извлёк стеклянную крышку и на всякий случай проверил, помахав рукой над пузырьком. Ну точно, оно. Несколько секунд хватило, чтобы пациент пришел в себя, пока Виктор Сергеевич продолжал удерживать его руку, чтобы не сместились отломки.
Вот теперь можно спокойно приступить к сращению отломков. Я положил руку на рану, закрыл глаза и сосредоточился. Сейчас важно почувствовать каждую тонкую нить потока магической энергии и направлять их точно в место перелома, не допуская рассеивания и воздействия на мягкие ткани. Сил у меня пока слишком мало, чтобы сращивать всё одновременно, кость пока что важнее, а дальше будет послойное ушивание раны по канону.
Не знаю, как это передать, но я почувствовал, что образовалась довольно плотная костная мозоль и энергия перестала впитываться в место перелома, стремясь размазаться вокруг. А вот этого нам пока не надо. Я убрал руку и проверил состояние процесса визуально. Эффект от моих действий чуть не поверг меня в шок. Ребята, у меня получилось! Линия перелома ещё была видна, но она словно была опутана мутной твёрдой субстанцией наподобие полупрозрачной хрящевой ткани.
— Ёжик выдыхай, — брякнул я в адрес дяди Вити, который покряхтывая продолжал тянуть руку за кисть.
— Чего? — переспросил он. Понял, что я обращаюсь к нему, но не понял, что я от него хочу. Странный, правда?
— Отпускайте руку, всё закончилось, — довольно улыбнулся я.
Виктор Сергеевич отпустил кисть, выдохнул и заглянул в рану.
— О как! Ну что ж, поздравляю! — воскликнул он. — Теперь никакой Обухов или Захарьин, в особенности Захарьин, не смогут отказать тебе в возвращении статуса лекаря!
— Не знаю, дядь Вить, — сказал я на автомате, словив удивлённый взгляд Кати. — Надо ещё работать, на заживление раны у меня сил уже нет, выложился почти в ноль.
— Тогда просто зашивай, как обычно, а потом заживишь. Вполне приемлемый вариант, — улыбнулся он, глядя с гордостью на меня, своего подопечного. — Если совсем всё плохо, давай я заживлю.
— Не, я справлюсь, шьём.
Пока восстанавливал целостность мышц, одного повреждённого сухожилия, подкожной клетчатки и кожи, было время помедитировать. Сейчас я это научился делать практически на ходу, правда менее эффективно, но для окончательного заживления раны вполне достаточно. Швы были сняты минут через пять-семь после наложения последнего. К этому моменту начала проходить сделанная Катей заморозка. Молодец, сестрёнка, отлично справилась.
— Чешется сильно, можно почесать? — внезапно подал голос пациент. И ему отдельный респект, не болтал всё это время и не дёргался лишний раз. Понимал всю серьёзность процесса, уважаю таких пациентов.
— Ну почешите, раз так хочется, — улыбнулся я, помогая ему встать с манипуляционного стола. — Только без фанатизма пожалуйста.
— Понял, не дурак, — улыбнулся он в ответ и принялся осторожно почёсывать только что приведённую в нормальный вид руку. На лице появилось выражение блаженства.
— В следующий раз поаккуратнее с велосипедом, многие недооценивают опасность, — сказал я ему на прощание. — И руку первые дни сильно не нагружайте, с осторожностью.
— Понял, доктор, спасибо вам большое!
— На здоровье, берегите себя.
Пациент перед уходом раскланялся, поставив меня тем самым в неудобное положение. Я к такому никак не привыкну, что я, артист что ли какой? Наверно надо привыкать потихоньку, здесь уклад жизненный совсем другой. Человек знает, что я аристократ, а он похоже простой рабочий, хотя для меня разница небольшая, все люди в первую очередь.
— Ну ты даёшь, Саша! — воскликнул Виктор Сергеевич, когда пациент вышел из кабинета. — Твой дар возвращается с такой скоростью, что никакие амулеты на фиг не нужны! Так ещё с недельку поработаем и можно подавать заявление в коллегию на пересмотр дела.
— Дай-то Бог, дядь Вить! — вздохнул я, представляя уже себе свой триумф во время испытаний на заседании коллегии. — Будем работать, пока не смогу всё сделать без использования шовного материала.
— Ну это да, там тебе этого не предоставят, — согласился он. — Тебе надо медитацию ещё усовершенствовать, чтобы накапливать энергию более эффективно. Раз уж кость прихватить получилось, то остальное тоже быстро освоишь.
— Не думаю, что быстро, рану такого большого объёма я пока не осилю.
— С чего это ты решил? — он удивлённо поднял густые седые брови. — Мягкие ткани легче срастаются.
— Дело в объёме, — подчеркнул я. — С костью получилось потому, что я собирал пучок энергии и направлял узко направленно, можно сказать точечно, чуть ли не в каждую определённую клеточку. Если бы я направлял так, как это делает отец, у меня ничего не получилось бы.
— Пф! — фыркнул Виктор Сергеевич. — А я думаешь как делаю?
— Точно так же? — теперь пришла моя очередь удивляться. — Тогда почему раньше мне об этом не сказали?
— Да просто не успел, — хмыкнул он. — Хотел сначала посмотреть, что у тебя получаться будет, а тут смотрю ты и сам догадался. Полистал одну из моих книжиц что ли?
— Ну да, как раз про переломы.
— Я
