Шрифт:
Закладка:
Глаза слипаются, а слабость всё сильнее вызывает желание заснуть прямо здесь, за письменным столом. Мне остаётся всего парочка предложений из английских букв, когда мой телефон вздрагивает. На него приходят несколько сообщений подряд. Лениво тянусь за мобильным, ожидая прочитать там очередной воспитательный месседж от мамы. Хоть она уже пожелала мне доброй ночи, ещё одна эсэмэска от неё не удивит. Но стоит только взглянуть на экран, как сон мой испаряется.
Я вижу сообщение от Тимура:
«Спишь?»
Удивлённо хлопаю ресницами. Почему удивлённо? Потому что сегодня я и Тимур уже общались. И около семи вечера Горин, зевая мне в голосовом сообщении, отрапортовал, что собирается лечь спать. А зевал он очень убедительно.
«Нет. А ты почему не спишь?»— пишу с задумчивым смайликом в конце.
Парочка мгновений, и я уже читаю ответ Тима:
«Планы изменились. Ты можешь сказать мне свой адрес? Я рядом с твоим районом. Хочу заехать и отдать тебе тетради».
Мои глаза округляются. Даже перечитываю сообщение несколько раз. Это шутка?
«Если, конечно, они ещё нужны»,— летит вдогонку ещё одна эсэмэска.
Подскакиваю на ноги, крепко стиснув телефон в руке, а сердце уже стучится в рёбра. Тимур хочет заехать ко мне? Прямо сейчас? Вот в этот момент? Мне нужно лишь написать ему адрес, да?
Нервно принимаюсь метаться от стола к кровати и обратно. Я совершенно забываю, что только что собиралась спать и что уже третий день на меня наложен домашний арест.
Желудок сводит от ощущения страха и трепета, когда, пометавшись по комнате туда-сюда, всё же пишу свой адрес Тимуру и сразу же получаю от него ответ:
«Буду ждать у подъезда через пять минут».
Пять минут! Всего триста секунд, чтобы перестать трястись как осиновый лист и встретить Тимура так, будто бы меня действительно интересуют лишь мои тетради.
Но какие там, к чёрту, тетради! Я не думаю о них, когда впопыхах натягиваю на себя вместо пижамы джинсы и толстовку. Спотыкаюсь в коридоре и едва не рассекаю себе лоб об угол вешалки, когда стаскиваю с неё ветровку. Забываю надеть носки, поэтому кроссовки натягиваю на босые ноги. И, прежде чем выскочить из квартиры, притормаживаю перед зеркалом на стене коридора. Вижу в нём своё отражение, и мне оно не нравится. Цвет лица какой-то серый; сухие, потрескавшиеся губы; фиолетовый оттенок под глазами, а волосы хаотично разбросаны по плечам. Скривившись, с досадой стаскиваю с запястья резинку и быстро завязываю тугой хвост на затылке.
Еще бы смазать губы хоть какой-нибудь гигиенической помадой, но уже не до этого — телефон в кармане вибрирует вовсю.
Со своего этажа я спускаюсь, перескакивая по несколько ступенек подряд. Ноги сами несут меня вперёд. И останавливаюсь я, лишь когда за моей спиной с тяжёлым стуком закрывается дверь подъезда.
А перед ним уже припаркована тёмная иномарка, капот которой пятой точкой подпирает высокая фигура во всём чёрном: джинсы и худи с накинутым на голову капюшоном.
Я вижу её и внутри всё сразу же сжимается. В неярком свете уличного фонаря это выглядит пугающе притягательно.
Стучавший до этого момента в висках пульс становится как белый шум. И в груди щемит от какого-то незнакомого, но такого жгучего ощущения… радости?..
Фигура поднимается на ноги и делает шаг вперёд. Ладонь с выбитыми на её тыльной стороне рисунками тянется к голове и стягивает с неё капюшон. И от вида короткого, темноволосого ёжика у меня готовы подогнуться колени.
Это ненормально... Совершенно ненормально так реагировать на появление Тимура, но чувствую себя я именно так. Как будто мне пять, и я вижу подарок под новогодней ёлкой, который так ждала. Я даже дышу часто-часто, застыв у подъезда.
Тимур поднимает на меня взгляд — и по мне уже проходятся мурашки.
— Привет, — он первым нарушает тишину у подъезда. Слегка улыбнувшись, протягивает мне мои тетради. — Вот. В целости и сохранности.
Его голос низкий, всё с той же ленивой хрипотцой, от которой в животе сразу становится тепло.
Я всё-таки делаю несколько нерешительных шагов вперёд. Тянусь рукой к своим тетрадям. Пытаюсь сфокусировать взгляд только на них, но моим глазам этого мало. Поднимаю их выше, на Тимура. Ловлю взглядом уже заметный контур отросшей щетины на его лице… А Тиму идёт... Очень хочется коснуться этой щетины пальцами. Но пальцами я хватаю тетради и сразу же дёргаю их к себе.
— Спасибо, — бормочу смущённо. — Ты как?
— Хорошо, — Тимур жмёт плечами. — Если честно, я просто спал все эти дни. Но на веранде прибрался. А ты как? Как твой домашний арест? — в его интонации слышится немного ехидства. Но не колючего, а какого-то безобидного. — Не думал, что ты сможешь выбраться из дома в такой час.
Облизываю губы со вздохом. Да я и сама не думала…
— Мама на дежурстве. — Прижимаю к себе тетради.
— Ай-ай. Хорошая девочка нарушает правила? — Тим понижает голос и снова вальяжно усаживается на капот машины.
Смотрит с хитрым прищуром, медленно растягивая уголки губ в улыбку. И теперь мне приходится пожалеть, что завязала волосы в хвост. Мои краснеющие щёки и уши и прикрыть нечем.
— Я просто вышла за тетрадями, — фыркаю я, правда это выходит наигранно. — А ты сейчас обратно в Богудонию?
— Вообще-то, нет, — задумчиво тянет Тим, скрещивая руки на груди.
И я сразу хмурюсь:
— А куда?
— Решил прогуляться. Надоело бока пролёживать.
Я закусываю нижнюю губу, а моё воображение очень развёрнуто интерпретирует слово «прогуляться». Почему-то я сразу вижу Тимура в неоновых вспышках клуба и в окружении модных девчонок. Ну а как ещё может гулять Горин?
— Ясно, — выдавливаю из себя, пряча взгляд в раздолбанный асфальт у подъезда. — Ну, постоянно находиться на том диване тоже нельзя. Наверное, с ума сойти можно. Так что потусить где-нибудь с друзьями это… — вздыхаю, а слова уже горчат на языке, — хорошая идея.
— Никаких друзей, — цокает Тим. — Только Пахом.
И я сразу же поднимаю взгляд на Тимура.
