В первый день переговоров мы получили из Хельсинки телеграмму, в которой говорилось, что западные державы согласились на то, чтобы подписать договор о взаимной помощи не позднее 12 марта. Одновременно сообщалось, что посол Соединённых Штатов Штейнгардт получил инструкцию передать Молотову, что, если Советский Союз будет себя вести благородно по отношению к Финляндии, это произведёт хорошее впечатление. Далее в телеграмме говорилось, что в Соединённых Штатах начали жёстко критиковать продолжение пароходного сообщения с Советским Союзом. США как раз в то время вели переговоры с Советским Союзом о расширении торговых отношений, и финский вопрос мог повлиять на ход переговоров. Таким образом, Соединённые Штаты по-прежнему оказывали нам дипломатическую поддержку. Но, поскольку за этим не стояло действительной угрозы применения силы, в Кремле это, как, впрочем, и раньше, не произвело особого эффекта.

На следующий день, 9 марта, мы в Москве, а также в Хельсинки, были погружены в напряжённую работу, вызывавшую нашу общую озабоченность. Дело в том, что со стороны западных держав были подготовлены более чёткие и осязаемые планы оказания помощи: обещали прислать 57 тысяч человек, из которых 15 тысяч были бы на месте уже через три недели, остальные – в зависимости от пропускной способности железных дорог. При необходимости количество войск могло быть увеличено. Если просьба о помощи не будет отправлена немедленно и будет заключён плохой мир с коварным врагом, то союзные государства не смогут взять на себя ответственность по возвращению утраченной территории Финляндии на переговорах по итогам войны. В Хельсинки возникла мысль безотлагательно отправить западным державам просьбу о помощи в надежде на то, что это заставит Советский Союз смягчить свои требования. Однако в отношении подобной двойной игры возникли серьёзные сомнения, поскольку это, не исключено, могло привести к разрыву переговоров, после чего вторжения уже невозможно было бы избежать. «Время поджимает, – говорилось в полученной нами телеграмме, – попытайтесь как можно скорее прояснить направление развития событий». В тот же день мы ответили, что постараемся незамедлительно добиться полной ясности относительно того, на что согласно советское правительство. «Если условия не удовлетворят и если посчитают, что фронт и тыл выдержат более длительную войну, то тогда можно прекратить переговоры и перейти ко второму варианту. Штейнгардт рекомендует заключить мир», – так мы телеграфировали в Хельсинки.

В течение всего дня мы изучали требования Советского Союза. На основе этого был подготовлен письменный ответ на условия, переданные Молотовым. Мы обдумывали, в каком месте можно было бы надеяться добиться их смягчения, и, особенно, чем они отличались от полученных нами ранее.

Вторая встреча делегаций состоялась 10 марта в 14 часов в Кремле.

Сначала Рюти представил составленный нами меморандум, который я зачитал на русском языке. В нём говорилось, что правительство Финляндии считает возможным принять в качестве основы для переговоров и в принципе одобрить условия, переданные советским правительством 23 февраля. Обдумав требования Советского Союза на основе изучения полученной нами карты, а также устных сведений, мы хотели бы заметить, что:

1) в условиях, переданных нам 23 февраля, говорилось об «аренде полуострова Ханко». Поскольку уже осенью 1939 года границы и размеры арендуемой территории были точно определены, правительство Финляндии считало, что это означает аренду упомянутой территории, поскольку в тексте не содержалось намёка ни на что иное. Но сейчас территория, в отношении которой высказано требование, увеличилась в размерах по сравнению с той, о которой шла речь. Кроме того, к ней отнесены и прилежащие к полуострову Ханко важные острова. Поэтому мы констатировали, что делегация Советского Союза пошла дальше того, на обсуждение чего правительство Финляндии имело полномочия. Только накануне мы узнали от шведского посланника, что, по сообщению Молотова, требование в отношении полуострова Ханко включает в себя и близлежащие острова. Об этом требовании у правительства Финляндии не было никакой информации, и оно до настоящего времени не имело возможности определить свою позицию по этому вопросу;

2) в требованиях, переданных ранее правительству Финляндии, отмечено, что Финляндия должна уступить Карельский перешеек, включая Выборг, и северный берег Ладожского озера, включая Сортавалу, помимо чего содержится ссылка на линию Петра Великого. Поскольку Карельский перешеек с Выборгом является точно определённым географическим понятием и поскольку северный берег Ладожского озера с городом Сортавала также представляет собой точно определённую территорию, за исключением её северной границы, которая ещё не определена, мы не могли прийти к иному решению, как к тому, что указание на линию Петра Великого означало северную границу этой территории. Насколько мы знаем, никогда ранее не было даже намёка на передачу Выборгского залива. Таким образом, мы вынуждены констатировать, что в этой части требования Советского Союза идут много дальше, чем то предложение, которое правительство Финляндии получило в качестве основы для переговоров, и которое оно, в принципе, одобрило. Что касается требования передачи Выборгского залива, то мы услышали об этом только вчера от шведского посланника;

3) в предложениях, переданных Советским Союзом правительству Финляндии, отдельно сказано, что Советский Союз отведёт свои войска со всех других занятых им территорий. Сейчас же советская делегация требует передать обширную территорию в коммунах Куолаярви и Куусамо, а также всю финскую часть полуострова Рыбачий. Таким образом, и в этом отношении советской стороной значительно расширены переданные нам требования.

Рюти повторил, что мы хотели мира и возможности оставаться вне европейской войны, и что именно поэтому мы стремимся к окончанию войны между Финляндией и Советским Союзом. Поэтому мы готовы хоть сегодня подписать мирный договор на основе переданных нам условий. Мы готовы передать полуостров Ханко в тех размерах, как того требовал Советский Союз на переговорах осенью 1939 года. Мы готовы уступить Карельский перешеек вместе с Выборгом. Сам город Выборг не имеет для Советского Союза военного значения. Но для Финляндии Выборг имеет неоценимое историческое, культурное и экономическое значение. Сайменский канал недалеко от Выборга выходит на Балтийское море. Поэтому мы предлагаем вывести Выборг за рамки уступаемых территорий. На севере от Ладожского озера мы предлагаем провести границу несколько иначе, чем отмечено на переданной нам карте.

Мы готовы принять все изложенные нам требования. Мы информировали наше правительство о новых требованиях Советского Союза, но ещё не получили ответа.

Молотов заявил, что зачитанный нами меморандум не является достоверным. В отношении Ханко Советский Союз больше не признавал предложения осени 1939 года. Сейчас требования возросли. И министру Ассарссону, и госпоже Коллонтай сообщено, что на мирных переговорах больше не признаются условия 1939 года. Он также не принял пункт 2) нашего меморандума. Линия Петра Великого касалась очертаний всей новой границы, а не только её