Шрифт:
Закладка:
Лейтенант ушел, встревоженно косясь на полную экспрессии семейку и прижимая к груди, как родной, бумажный пакет с баночками заветного крема.
И оставив на столе конверт с лицензией, разрешающей медицинскую практику мистеру Лонгвею. Это, конечно, был подлог и нарушение закона, но лейтенант успел убедиться в том, что Ло был именно доктором. К тому же, в сравнении с вновь обретенным озорным блеском в глазах любимой супруги, это была такая мелочь! Впрочем, лейтенант зря озирался, все были заняты мероприятием под название «поймай Невса и уговори его позировать».
Всеобщее веселье поломал Федор, ехидно поинтересовавшись, а собираются ли господа артисты давать представление? На той самой сцене, за которую деньги уже плачены. А может и в самом деле послать то выступление лесом, потому как все одно бесплатно работать. Ну кто, скажите на милость, будет добровольно платить-то?!
Эффект произведенный содиректором можно было сравнить с неожиданным появлением лисы в курятнике. По крайней мере, гвалт и беготня поднялись точно такие же. Только перья не летали, чего не было, того не было.
Переодевание прошло в рекордные сроки, но разогреться перед выступлением уже никто не успевал, что было чревато последствиями для здоровья. Ло первым закончил с гримом, перекинувшись в процессе парой слов с Киангом. Вскочил на ходули и умчался охмурять будущую публику.
Кианг метнулся в свой фургон и вернулся уже одетым в традиционный черный костюм. Бамбуковый шест, с навязанными на концах яркими платками, ему вручила Эни. Сестричка Ю объяснила, что упражнение с шестом, это и есть для ее брата разогрев перед тренировкой. А пока Кианг будет «греться» на сцене, остальные артисты могут сделать то же самое внизу за сценой. Очередной парад-алле порадовал зрителей несколько нервным шагом артистов и тачкой, нагруженной гирями, которую катили плечом к плечу Робин и Оле. Чернокожие братья остались у фургонов, озадаченные и построенные Ло - помогать охранять и заодно присматривать за охранниками, выделенными Цагелем.
Марина, радостно улыбаясь, несла черную шляпу-цилиндр с пришитой ко дну широкой резинкой. Зеваки быстро подтянулись к сцене, услышав музыку и выкрики зазывалы-матрешки. Команду ходоков никто не надоумил, а сами они просто не догадались примериться к сцене. Круг арены сильно отличался по размерам, да и по форме, от помоста посредине ярмарки. Первыми это почувствовали крафт-жонглеры, для демонстрации веса гирь, привычно бухнувшие их на пол. Легкий треск и взвившаяся между досками пыль заставила парней поосторожней ставить инвентарь. Дабы он не финишировал на земле под помостом.
В следующем номере Дени с большим трудом вернул на сцену слегка потерявшую ориентацию сестру, хотя зрители приняли это за очередной трюк, Оле и Робин расположились внизу для страховки.
Номером позже весьма элегантно в четыре руки поймали и вернули на сцену промахнувшуюся мимо края Марью. Тут уж зрители не обманулись, и неудачливая гимнастка получила свою порцию смеха и свиста. А вот страховщики, наоборот, восхищения слаженностью работы.
Уверенней всего на сцене чувствовал себя Потапыч, медведь, казалось, не замечая разницы, так же спокойно, как в шапито, отработал номер и отвесил публике комплимент. Сбор денег превратился в продолжение представления. Публика весьма оживленно приняла песенки про грошик с центиком, кое-кто пытался тут же по ходу запоминать слова.
Больше всех собрала денег Марина с Невсом на поводке. Идея поставить шляпу на спину «котика» принадлежала именно ей. Техническое воплощение и уговаривание Невса свалили на Стаси. В результате цилиндр, изъятый из реквизита фокусника, как влитой стоял на спине рыжего паршивца. Биофаг не преминул заявить всем, могущим его услышать, что от этой сбруи настоящий кот уже давно бы сдох от удушья. И тем не менее, разбойного вида зверюга на поводке у одетой в белое платье девочки, почему-то вызывала умиление зрителей и довольно щедрую оплату труда актеров. А возможно, причиной всему была мускулистая фигура Оле, маячившая позади парочки.
Вторым по количеству сборов был Потапыч с корзиной, висящей на лапе. Медведя сопровождал Сонк. Зверь проходил пару шагов и садился задом на землю. Дожидался оплаты трудов, вставал и шел дальше. Люди смеялись продолжению представления и бросали деньги.
В общем, надежды старика Федора опять не оправдались, и представление принесло прибыли не меньше, чем обычно. Артистов не закидали гнилыми помидорами завистники из соседних цирков, только ввиду не сезона на данную ягоду. Даже примитивной драки не случилось в связи с практическим отсутствием пьяных.
С территории ярмарки цирк выехал ближе к вечеру. Как всегда, окончательная упаковка вещей и реквизита заняла времени намного больше расчетного. А попытки помочь со стороны семейства мамы Иду, только добавляли суматохи. В конце концов, когда лошади уже стояли запряженные, верховые квотеры оседланы, а народ уже загружался в фургоны, выяснилось, что куда-то пропал Джоди.
После часовых поисков оказалось, что никаких пропаданий не случилось, просто юное дарование закрылось в фургоне студии и занялось срочным проявлением пластин и печатью фотографий.
Паренек весьма здраво рассудил, что пока суть да дело, он успеет осчастливить родню фотографиями, а себя избавит от головной боли с их отправкой с дороги. Криков и суматохи он просто не слышал, увлекшись процессом. Пока упаковывались, пока искали фотографа, прошло обеденное время, все проголодались, и пришлось срочно организовывать перекус. Когда, наконец, тронулись, Федор Артемьич размашисто перекрестился куда-то в небо.
По пустой дороге легко выехали из города, догоняя малиновый, предвещающий ветреную погоду, закат. Ехали, не останавливаясь, и когда стемнело, дорога была накатана, а в небе светила полная луна. Лагерем по команде Федора встали уже после полуночи. Старые кострища у подножья довольно крутого холма явно свидетельствовали, что останавливались здесь часто.
Ходокам же был на руку холм, с которого можно будет понаблюдать за горизонтом. Предыдущая пара суток выбила из колеи и утомила буквально всех. О команде, отправлявшей груз, и говорить не стоило. Поэтому костер разжигать не стали. Обиходили и напоили лошадей, быстро пожевали пирогов с чаем. Ветер уже вовсю шумел и гнул придорожные кусты. Сзади, там, откуда они приехали, небо расцвечивали цветные сполохи.
Утром фургоны гудели и вздрагивали от ветра. Сухой прошлогодний бурьян ломался под резкими порывами и улетал в сторону покинутого цирком города. Наверно, надеялся героически сгореть в топке пожара, черным дымом
