Шрифт:
Закладка:
В полдень она возвращалась домой на ланч и уезжала в 12:25 или 12:30. Это были мои временные рамки. План был таков: припарковаться возле озера, доехать до ее дома на велосипеде примерно к 10:30, перекинуть велосипед и все необходимое через забор. Я собирался проникнуть в дом и ждать там. [Это было бы] еще одно ужасное убийство и мой «выход на бис» для полиции. Я устроил бы пожар и сделал так, чтобы подумали на кого-то другого. Потом погрузил бы в ее фургон свои вещи и велосипед, поехал к озеру и забрал свою машину. Пожар должен был начаться не сразу: свеча догорела бы до целлофановой обертки, а потом до тряпки, пропитанной горючей смесью. Я уже находился бы в нескольких милях оттуда. Именно такой проект я вынашивал у себя в голове последние несколько лет.
Была, конечно, та девочка, что вылезала из школьного автобуса около полудня. Я подумывал попытаться с ней, но потом все-таки сосредоточился на старшей женщине. Полдень 22 февраля был для меня идеальным временем, потому что я мог уехать из дому якобы на рыбалку, которую мой брат организовал на озере Вудсон. Я мог сказать всем, что в пятницу рано ушел с работы, поскольку начинались выходные. Бордуотер ездила на белом фургоне, вероятно служебном. Часть моего плана состояла в том, чтобы сбежать на этой машине. Я наблюдал за домом минимум три раза и дважды забирался на задний двор, чтобы осмотреть дом снаружи. Я даже подъехал к дверям, вылез и постучался, придумав подходящий предлог. Так что я представлял себе внутреннюю планировку. Это помогло мне сформировать четкую фантазию, которую я проигрывал у себя в голове, прорабатывал детали и сильно возбуждался.
В пятницу, 22 октября, я припарковал мой «Форд-150» со шпионским чемоданчиком, велосипедом и снаряжением, которое собирался использовать в доме. Снаряжение я собирал довольно поспешно, в последнюю минуту. По плану я должен был спрятать велосипед на заднем дворе за деревянным забором. Я разбил бы стекло и открыл заднюю дверь (крыльцо было крытым, и меня там никто бы не увидел). Я собирался дождаться ее внутри и ударить по голове носком с грузилом, целясь в висок (идея из одного романа о Минотавре), сковать наручниками в спальне, раздеть до нижнего белья, замотать скотчем и заткнуть кляпом рот. Я представлял себе, как привяжу ее к стулу. У меня было несколько рисунков со связанными задушенными женщинами на стульях. Мне казалось, у нее есть дочь, и я подумывал заняться ими обеими».
Позднее Рейдер сказал полиции, что «думал заняться с ней анальным сексом». (Мне он сказал, что в действительности не собирался этого делать, просто фантазировал.)
«У меня были с собой инструменты, чтобы устроить подвесную раму в дверном проеме ее спальни. (Я купил такую перекладину, которая выдерживает до 250 кг.) Внизу я собирался вкрутить болт, чтобы крепить веревку. Когда я подвесил бы ее головой вниз, то надел бы ей на голову пакет, намотал веревку поверх него и закрепил на болте. Потом снял бы с нее белье, сделал фотографии и занялся самоудовлетворением. Я даже сохранил мою сперму, несколько маленьких контейнеров (дома в морозилке, вместе с замороженной наживкой для рыбалки). Я собирался разбрызгать сперму по ней и ее постели, МНОГО! (Я тогда не знал, что у полиции есть моя ДНК.) Полиция же не знала, кто я. Если бы они нашли сперму, то могли бы ее сравнить с той, которую обнаружили в других местах, но у них не было бы подозреваемого.
Это должно было стать моим бенефисом, финальным выходом, и, чтобы он отличался от остальных, я собирался поджечь дом с помощью баллонов с пропаном. Это был номер одиннадцатый, убийство в конце одиннадцатого часа, за которым наступала полная неизвестность. Я собирался оставить о себе великую тайну, как в тринадцатой главе – «Будут ли еще убийства?». Я собирался подложить баллоны в кучу бумаги и тряпок, полить бензином и поставить сверху небольшую свечку, чтобы у меня было время скрыться. Прежде чем уехать и зажечь свечу, я собирался погрузить велосипед в ее фургон, обыскать дом на предмет украшений, денег, оружия, женского белья и ее документов. Закончив, я поджег бы свечу и уехал. Я бы добрался до какого-нибудь заброшенного сарая, вынул краденое и свои приспособления, протер бы в фургоне и на велосипеде поехал к своей машине. Я отвез бы «Рассвет» [его следующее послание полиции, ссылающееся на главу 2 «Истории ВТК»] в почтовый ящик. Название «Телеграмма с полей» как раз означало, что я нахожусь в полях – то есть действую.
Итак, я был готов. Я поехал к дому сильно возбужденный. Я увидел бригаду, чинившую асфальт поблизости от ее забора. Неожиданность. Всегда неожиданность. Слишком много людей вокруг. Я пошел, купил себе сандвич и стал наблюдать. У меня было ограничение по времени. Она возвращалась домой ненадолго, а потом снова уезжала на работу. Время истекало. Бригада по-прежнему работала, когда она уехала. Я был разочарован. Я не собирался повторять попытку, думал отложить ее до весны, когда смогу опять использовать рыбалку в качестве предлога. В отсутствие поездок за город у меня не было веских причин отсутствовать дома, чтобы успеть с проектом. Я отправил письмо из «Омни-Сентер», а потом поехал к своей семье, на стоянку, которую мой брат устроил для рыбалки».
Рассвет
22 октября, ближе к вечеру, курьер UPS забирал посылки из почтового ящика возле офисного здания «Омни-Сентер» на 200-й Северной Канзас-стрит. Он обнаружил среди них прозрачный пакет, в котором лежал конверт, подписанный «ВТК, телеграмма с полей». Внутри конверта оказалось восемь листов ксерокопий. Четыре страницы занимала очередная часть «Истории ВТК». Еще две – некая «Теория уно-дос-трес». На седьмой странице был список глав «Истории ВТК» с вычеркнутыми первой и
