В загадке была тройка: модус операнди, удостоверения, уловки. Номер 622 [в головоломке] был связан с количеством удостоверений. По чистому совпадению, такие цифры были в моем домашнем адресе. Я этого не осознавал. Но адрес был неполный.

Многие считают, что это книга Битти заново меня разбудила. Но тут было несколько обстоятельств, и книга лишь одно из них. Он собирался выпустить ее, насколько я помню, в апреле 2004 года. Я много лет хотел собрать мои материалы, вырезки, рисунки и записки и опубликовать их в виде книги. Я хорошо прятал их у себя в доме. В холле между спальней и ванной у нас стоял платяной шкаф с фальшдном под нижним ящиком.

В пристроенном к дому сарае у нас стояла сушилка в фанерном коробе, и на самом верху я устроил еще один свой Тайник. В старом красном ящике из ADT я держал свои материалы по бондажу.

За тридцать лет количество материалов выросло настолько, что их приходилось временами вывозить из дома. Мои годы ВТК, молодого серийного убийцы, подошли к концу. Как другие пожилые люди, ВТК продолжал вспоминать те дни, когда был крепким и мужественным, когда мир лежал у его ног. Когда-то он наводил ужас на Уичито. В новой книге Битти я увидел возможность позабавиться, сыграть в шахматы, в кошки-мышки с полицией. В то же время я хотел сократить свой «багаж». Я планировал перенести изображения и статьи на компьютерные диски и хранить их в банковском сейфе. Часть из них я собирался вкладывать в послания.

Мне было удобно заниматься этим в офисе, на работе. У меня был компьютер, принтер, шкафчик для документов и камера. Когда я только начал этот процесс, я подозревал, что полиция и весь округ придут в страшное волнение. Убийство, которое не связывали со мной [Вегерле], раздуло бы старые угли и одновременно продемонстрировало, что Битти не точно знает историю, о которой пишет. Округ Седжвик узнал бы ее настоящую.

Мне пришлось провести кое-какие изыскания, так что я вернулся в район, где жила Виан. Я проехал там несколько раз на машине. Приближалась годовщина убийства Виан, и я решил использовать специальный код (германский фракционный) и отксерокопировать водительские права Вики Вегерле, чтобы еще подбросить дров в костер. Я сделал ксерокопии на работе, повторив процедуру несколько раз, чтобы они были не очень четкими и чтобы полиции было сложнее отследить [копировальный аппарат]. Надев перчатки, я положил их в конверт. Я срезал края, к которым прикасался голыми руками. Я использовал клей и влажную салфетку, а не слюну, чтобы не оставить ДНК на конверте.

Я бросил письмо в почтовый ящик на перекрестке Вудлоун и 13-й улицы после того, как мы с Брайаном вместе сходили в кино на Уоррен-Ист. Он поехал домой на своей машине. Убедившись, что никто на меня не смотрит, я опустил письмо в щель.

Это явно привело к отсрочке выхода книги Битти. Его книга достаточно точна, но некоторые факты и детали там неверны. Было время, я хотел узнать, где он живет, и затеять с ним переписку, но не стал. Люди винили его в том, что он заново разбудил убийцу, но на самом деле к моему последнему подъему и падению привело стечение обстоятельств».

Телеграммы с полей

Мужчина, ехавший на работу 13 июня 2004 года, увидел на пересечении Первой улицы и Канзас-стрит пакет в прозрачной пластиковой папке, примотанный изолентой к столбу дорожного знака остановки. Пакет представлял собой картонный конверт, подписанный «Телеграмма с полей от ВТК». Там лежало три отксерокопированных листа с уменьшенными фотографиями. На двух был рассказ, «Смерть холодным январским утром» с рисунком обнаженной связанной женщины, подвешенной на веревке. Рисунок был подписан «Сексуальное влечение – мое наваждение». На третьей странице приводился список тринадцати названий глав «Истории ВТК», глава «М.О. – удостоверения-уловки» была вычеркнута. В правом нижнем углу красовался теперь уже знаменитый символ ВТК.

Рассказ, написанный с орфографическими ошибками, посвящался убийству Отеро. Его ксерокопировали с листа, написанного вручную и датированного 3 февраля 1974 года. Автор описывал долгую историю сексуальных фантазий о пытках женщин, а также процесс выслеживания Отеро и планирования их убийства. Изначальной целью была Джулия, мать. Он собирался затолкать ее в машину, связать, увезти за город, там изнасиловать и задушить, а труп спрятать в дренажной трубе. Однако потом решил просто ворваться к ней в дом. Он волновался, но был настороже и все контролировал; себя он называл «Рекс» – король. Он описывал свои действия в доме, когда связывал, затыкал рты и убивал членов семьи, реализуя свою давнюю фантазию о красивой женщине, связанной и полностью под его контролем. В детстве, писал он, ему достаточно было одних фантазий. «Он мог играть с собой, представлять, и тут же наступала разрядка». Потом фантазии стали проситься наружу и выгнали его «на охоту». Он детально описывал, какой хаос царил в доме, где валялось два трупа, отца и сына, в мешках на головах, а мать и дочь отчаянно кричали и плакали. С помощью удавки, завязанной выбленочным узлом, он убил мать на глазах у девочки, а потом с любопытством рассмотрел их тела. «Никогда не видел раньше настоящих мертвецов, тем более жертв убийства».

Он отнес Джозефину в подвал, чтобы там добить. Мысль о том, что он первый мужчина, который видит ее грудь, возбуждала его. Потом он проверил дом «на ошыбки». Он был на седьмом небе от своих достижений. «Наканец мечта сбылась».

«Игра в кошки-мышки давала мне эмоциональный подъем, – говорит Рейдер. – Мне кажется, альфа-самцам необходимо как-то себя проявлять. Они могут быть директорами корпораций, политическими лидерами, военными генералами, художниками, писателями – вроде того. ВТК не мог поговорить ни с кем напрямую, поэтому кошки-мышки стали для него выходом, как и тема со шпионскими кодами. Я хвастался не напрямую [чтобы его нельзя было связать с сообщениями], но это срабатывало. Я нашел способ повысить напряжение. Я добавил немного вымысла, чтобы получилась слегка размытая новелла.

Я оставил пакет на углу Первой и Канзас-стрит. Это место имело для меня символическое значение. Мы вообще живем в мире символов. Я выбрал тот перекресток не из-за его удобства; тут был смысл. Во-первых, я считаю, что убийство Клаттеров было первым [убийством семьи] в истории серийных преступлений. Все полицейские отчеты в прессе указывали на это. Поэтому Первая и Канзас, а также знак «стоп» говорили: «Остановитесь и оглянитесь, люди Канзаса». Столб, на котором крепился