среди язычников и, впрочем, в вопросе о ней проявляет себя в качестве разумного и сердечного мужа. Только не знаешь, чему следует больше удивляться: смелости ли, с какою здесь извращается истина, при условии, если рассказываемое Павлом соответствует хоть какой либо исторической действительности, или же безмозглости автора Деяний, желающего уверить нас в том, что Петр так просто мог снова очутиться в том городе, где он незадолго перед тем улизнул из тюрьмы; ведь пришлось бы, быть может, допу­стить, что благодетель-ангел в интересах благородного Петра препод­нес Ироду и его служащим напиток забвения (15).

Нет, также и то, что повествуют нам о Петре Деяния, является чистым вымыслом. Из приведенных нами новозаветных источников, — евангелий и Деяний, о нем мы не знаем ничего, абсолютно ничего, а посему, если нет никаких других свидетельств о нем, мы имеем полное право сказать: этот Петр такая же мифическая личность, как и его, господь и учитель Иисус. Иначе, пришлось бы, пожалуй, допустить что, хотя Геракл и принадлежит к области мифологии, все же, его возни­чий Иолай — личность историческая[24].

3. В ПОСЛАНИЯХ ПАВЛА.

Далее, Петра мы встречаем также в посланиях апостола Павла, при чем он фигурирует здесь под арамейским[25] именем Кифы, озна­чающим — «камень» (скала): в первом послании к коринфянам, 3, 22; 9, б; 15, 5. В послании к галатам, 2, 9, он вместе с Иаковом и Иоанном оказывается в числе «столпов» иерусалимской первообщины; к нему то наведывается (там же, 1, 18) Павел, возвращаясь из Аравии в Иеруса­лим три года спустя после своего обращения в христианство[26]. Прежде же всего он вступает в более близкое общение с Павлом, когда четыр­надцать лет спустя, после первой встречи, между апостолами возникает разногласие по вопросу о миссионерской деятельности и это разногла­сие приводит к ожесточенным спорам, которые затем улаживаются на уже не раз упомянутом апостольском соборе в Иерусалиме. На осно­вании достигнутого здесь соглашения Петр, по свид. послания к гала­там, не колеблется сидеть за одним столом с христианами из язычников в Антиохии. Однако, когда в Антиохию приходят приверженцы зелота Иакова, Петр сторонится христиан из язычников из боязни подверг­нуться порицанию со стороны пришедших, а тем самым он сбивает с толку других, даже спутника Павла в его проповеднической деятель­ности — Варнаву, советуя им не есть за одним; столом с христианами из язычников. За это Павел обвиняет Петра в лицемерии и при всех бро­сает по его адресу горькие слова укоризны за его ненадежность и непо­стоянство (посл, к гал. 2, 11 сл.).

Послание к галатам считается самым древним документом, гово­рящим нам об апостоле Петре, так как оно, якобы, является древнейшим посланием Павла и было написано в конце сороковых или начале пяти­десятых годов первого века. Это — «самое подлинное из подлинных», — чистосердечно уверяют нас теологи (богословы). Однако, все это — весьма сомнительно. Послание к галатам написано; явно, для прославления апостола Павла, а именно, с специальною целью показать его самостоя­тельность, оригинальность и независимость от Иерусалимской общины. Оно направлено против Деяний апостолов или, по крайней мере, против лежащего в их основе источника, в котором шла речь о Петре и в кото­ром последний всячески восхвалялся, — направлено с определенной целью — поставить Павла выше Петра. Этим объясняются повышенный тон в начале послания, его ругань, его раздраженные выпады по адресу противников и их заверений. Его автор хочет уверить нас в том, что он свое евангелие — благовестие — получил непосредственно от самого Иисуса христа чрез божественное откровение, а не чрез посредство людей — рассказы поклонников Иисуса в Дамаске или Иерусалиме, как это рисуют Деяния. Здесь находит свое объяснение в высшей степени не­вероятный факт, что, будто бы, Павел сразу же после своего обращения отправился не в Иерусалим, где он мог бы узнать всякие подробности об Иисусе, а исчез на три года в Аравию и при своем возвращении в Иерусалим ни с кем не виделся из апостолов, кроме Петра и Иакова — «брата господня» (посл. к гал., 1, 19). Деяния представили дело так, что, будто бы, иерусалимская первообщина потребовала к себе на суд Павла и Варнаву для того, чтобы они дали объяснения по поводу своей пропо­веднической деятельности среди необрезанных язычников (Деяния, 15, 1 сл.). Наоборот, послание к галатам рисует дело так, что Павел, будто бы, на основании бывшего ему откровения, сам, по своей воле, отправ­ляется в Иерусалим, по собственному своему желанию защищает свое дело и одерживает там блестящую победу над своими противниками, при чем послание отрицает, чтобы тамошние «столпы», а именно: Петр, Иаков и Иоанн, могли хоть что-нибудь предписать или приказать Павлу. Деяния выставили Петра тем, кто, будто бы, первым начал про­поведь среди язычников, и он, якобы, на апостольском соборе хва­стается этой проповедью. За то Павел в послании к галатам, имея в виду пребывание Петра в Антиохии, порицает и бичует этого великого апо­стола за его нерешительное и бесхарактерное поведение в вопросе о застольном общении с язычниками, — поведение, которое, кажется, тем более странным, что ведь сам Иисус, — говорят, — ел за одним столом с мытарями (сборщиками податей из язычников) и грешниками, и Петр мог бы сослаться на это. Весь этот вымысел — неудачен и, скорее, — злостен, чем вероятен. Вместе с тем он направлен также против истории о сотнике Корнилии в Деяниях, по словам которой, Петр через боже­ственное откровение получил разрешение на подобное поведение, т. е. на общение с язычниками.

Противоположность сама бросается в глаза, а все, без исключения, утверждения послания к галатам таковы, что они вряд ли могли в ука­зываемый момент вылиться из под пера самого апостола Павла. Обра­тите внимание, также на странное соглашение, которое, по словам по­слания, было достигнуто на апостольском соборе и согласно которому Павел должен был проповедовать евангелие язычникам, остальные апостолы — иудеям, — как будто подобное разделение можно было бы провести на самом деле; и Павел, — говорят, — в большинстве случаев выступал со своей проповедью в синагогах перед слушателями из иудеев! Те, кто только желает видеть, согласятся с нами, что в данном случае мы имеем дело с весьма поздней стряпней школы или направле­ния, которое клялось именем Павла, подобно тому, как другие клялись именем Петра, и которое употребляло всяческие усилия превознести, расхвалить своего. любимого апостола, представить его самым выдаю­щимся, — при чем все это делалось совершенно независимо от историче­ской истины, которую древние