(Числа, 1, 44; Исход, 18, 21 сл.), Марков же рассказ об избрании «двенадцати» (апо­столов), несомненно, скопирован с этой истории. С двенадцатью избранными помощниками переходит реку Иордан Иошуа-Иисус Навин, само имя которого заставляет видеть в нем предшественника Иисуса (Книга Иисуса Навина, 3, 12; 4, 1); после же Иошуа следуют (в библии) двенадцать мужей, которые, будто бы, правили под именами «судей» Израиля. Больше того, — по сообщению евангелия Матфея, — Иисус из­бирает «двенадцать» как раз в качестве представителей двенадцати колен — племен Израиля (19,28). Число же «двенадцать» колен Израиле­вых, — что доказано, — стоит в связи с двенадцатью зодиакальными знаками, как в связь с последними поставлены «двенадцать» сыновей патриарха Иакова в его благословении их (Бытие, 49)[31].

Откровение Иоанна, которое, по всей вероятности, отражает до­христианские воззрения, тоже говорит о «двенадцати апостолах агнца» (21, 14), последние же здесь, явно, стоят в связи с двенадцатью зодиакальными знаками. Августин даже определенно сопоставляет двенадцать учеников господа с зодиакальными знаками, солнечного пути («О граде божием», 15, 20). В таком виде выступают они также на сред­невековых часах, например, в Мюнстере, близ Штрассбурга (Страсбурга), между тем, как валентинианец Феодорит замечает: «двенадцать апостолов зани­мают в церкви то же самое место и играют ту же самую роль, какую играют в материальном мире двенадцать зодиакальных знаков: как последние оказывают влияние на произрастание, так те — на рождение душ» (Эклога. 26)[32].

Через это возведение двенадцати апостолов к двенадцати зоди­акальным знакам, мы, таким образом, оказываемся в центре древне­восточной мифологии (совокупность сказаний), из каковой, — как мы увидим ниже, — выросла также фигура «князя апостолов» — Петра. А если число «двенадцать» учеников неисторично и, явно, вылилось из связи бога-Иисуса с астральным мировоззрением Востока, то нельзя уже более избежать подозрения, что и все признание существования учеников Иисуса не имеет под собой никакой исторической подкладки, тем более, что эти ученики, — исключая только, в крайнем случае, Петра, Иакова и Иоанна, — эти ученики фигурируют в качестве простых нулей за единицей — Иисусом, и даже нельзя рассмотреть, какую же, собствен­но говоря, роль они играют в истории Иисуса и к чему они были нужны спасителю.

Эти «двенадцать» в евангелиях называются апостолами или по­сланцами, Иисус посылает их на проповедь или благовестие о скором наступлении царства мессии и для исцеления болезней, между тем, как они обычно служат, собственно, только для того, чтобы вызывать Иисуса на некоторые изречения и давать ему повод к произнесению притч и правил поведения. Однако, как прикажете понимать то, что Иисус наделил их «властью» совершать такие исцеления и что могло заставить его поручить двенадцати, очевидно, незначительным и, даже до «тупоумия», непонятным мужам проповедь «благой вести» (еванге­лия), более глубокий смысл которой он, говорят, сам скрывал от своих слушателей? Вся история о двенадцати в евангелиях не имеет под собою абсолютно никакого основания. Она сама заставляет нас видеть в ней только чистый вымысел.

Рис. № 3. 12 апостолов

Рисунок, взятый с одной из. древнехристианских гробниц и изобража­ющий двенадцать апостолов. Последние изображены стоящими, в руках у ннх книжные свитки, — намек на проповедуемое ими «слово божие». Один из них, как представитель всех, правой рукою держится за венец, — символ их победы и небесной награды.

Около голов всех апостолов изображены звезды, кои ясно подтверждают и выявляют еще сознаваемую Художником, исконную, первоначальную связь 12 учеников солнечного Иисуса с двенадцатью зодиакальными знаками или созвездиями.

Далее, — по словам Епифания, — задолго до Иисуса слово «апо­столы» было употребительным именем для помощников первосвящен­ника, каковые вместе с ним составляли одну корпорацию, с ним сове­щались о законе и, прежде всего, имели задачей сообщать остальным верующим распоряжения своего начальства, а также собирать подати или налоги в пользу Храма с находившихся вне Иерусалима иудейских общин. И в Иисусе видели первого первосвященника.

При этом первосвященник, чтобы придать своим требованиям ха­рактер обязательности, так же выставлял себя преемником Моисея, как римский папа, «наместник Христа на земле», выдает себя за «пре­емника апостола Петра» и, через него, Иисуса, и он требовал для своих посланцев такого же уважения, какого требует Моисей для двенадцати начальников — князей колен израилевых, или папа — для своих карди­налов и епископов.

С распространением иудейской религии число этих «апостолов» должно было возрасти до семидесяти или семидесяти двух, каковые были даны в помощь или подчинены первым. Ведь и сам Моисей, гово­рят, избрал себе в помощники семьдесят старейшин (Числа, 11, 16, 25).

Также синедрион, иудейский совет, состоял из семидесяти членов, а ветхий завет был, якобы, переведение еврейского языка на греческий семьюдесятью переводчиками. Поэтому и в евангелиях к двенадцати апостолам присоединяется более широкий круг, из семидесяти или семи­десяти двух, учеников, а Иисус, — по свид. Луки, 10, — рассылает их по свету на проповедь евангелия. Здесь сыграло свою роль также древнеиудейское и раннехристианское представление, что на земле существуют семьдесят или семьдесят два народа и столько же различ­ных языков, а посему соответствующее число учеников, по-видимому, указывает или намекает на мировое значение Иисуса и его царства[33]. В так называемом «Учении двенадцати апостолов» или «Дидахе», которое было найдено в 1873 г. и через десять лет напечатано, мы имеем перед собою прямое свидетельство первоначально чисто иудейских апо­столов. Оно в своей позднейшей, переработанной христианской ру­кою, форме содержит такие представления, которые проливают яркий свет на предположение о существовании дохристианского культа Иисуса и показывают, что уже в этом культе существовала «вечеря» с прича­щением вином и с числом двенадцати участников[34].

После всего этого ни число двенадцати учеников, ни утверждение, что Иисус вообще имел учеников, не может претендовать на историче­скую истину, а вместе с тем, на том же основании, падает также предположение о первенстве Петра среди учеников и возведении его в до­стоинство «князя апостолов». Развенчиваемый же Петр выступает перед нами тем, чем он был на самом деле, — плодом фантазии, образом, измышленным в интересах притязаний на мировую власть римского «вер­ховного пастыря».

Однако, поборников «воздвигнутой на этой скале церкви» не так-то легко убедить. Они указывают на Иоанна, 21, 15 сл., где Иисус на заве­рения Петра в своей любви говорит ему и даже дважды: «паси овец моих». Вот, — утверждают наемные писаки римской церкви, — вот «документ об установлении» примата (первенства) Петра, «назначение его на высшую должность пастыря»! А Ватиканский церковный собор, как на Матф. 16, 17 сл. и Луке, 22, 31