рудник в качестве рабочих принимались в основном казахи, а также русские ссыльные, — те, кого извечная нужда заставляла в неимоверно тяжелых условиях зарабатывать средства к существованию. Добывали руду и проходили штреки в твердых породах ручными бурами и полупудовой кувалдой. Полуголые люди, обливаясь потом, на тачках вывозили руду к подземной клети. Руда поднималась на-гора в бадьях конным воротом. Освещение и вентиляция были скудными. За 12—14-часовой рабочий день получали гроши: русскому платили 70 копеек, казаху — 50 копеек, а подросткам и женщинам — по 25 копеек». Заключенным Степлага можно было не платить и этого и заставить работать их в еще более тяжелых условиях. Заключенным не нужно было не только санаторно-курортного лечения в ущельях Улутауских гор, хранящих память ханов Албаша, Албая и Кенесара, но даже крематория. Усопших хоронили в общих могилах без белья, без одежды и без гробов.

Эти люди могли работать в диком краю, до которого не дошла культурная колонизация. Чтобы строить Степлаг, не надо было думать о проблеме водоснабжения, за решение которой ратовали участники 111 сессии Ученого совета Казахстанской базы АН СССР. Заключенные могли пить — и пили — отравленную солями меди воду из шахт, воду, которая была не только ядовита, но и создавала опасность заражения брюшным тифом, дизентерией и гепатитом.

По невольному свидетельству М. С. Васильевой[8], «частичное использование подземных вод посредством артезианских колодцев уже (!) началось с 1956 году. По водопроводу от Жанайского подземного водоисточника насосом подается вода к Джезказганскому руднику в объеме 75 л/сек.».

А до этого на Джезказганском руднике не было питьевой воды ни из Жанайского подземного водоисточника, ни из еще не сооруженного Кенгирского водохранилища.

В 1956 году, когда была решена проблема водоснабжения рудника, Степлаг как лагерь особого назначения агонизировал. Заключенные ходили без номеров на одежде и спали в бараках без решеток на окнах. Новые осужденные по статье 58 в лагерь не поступали. Степлаг пополнялся за счет перевода заключенных из других особых лагерей, имеющих меньшее экономическое значение. Летом 1961 года лагерь опустел.

В 1958 году, когда еще не все заключенные вышли из лагеря, М С. Васильева сообщила:

«Все новые и новые отряды новоселов прибывают на новостройки Джезказганского промышленного района. Сотни юношей и девушек приобрели здесь специальность штукатуров, маляров, плотников, каменщиков, шахтеров и заняли достойное место в жизни. Приезжают сюда со всех концов нашей Родины энтузиасты — руководящие инженерно-технические кадры, учителя, врачи и квалифицированные рабочие. Романтика великого преобразования незнакомого, но богатого края, возможность строить своими руками заводы, фабрики, целые города, создавать сады и леса там, где совсем недавно была пустыня, — вот что привлекает сюда тысячи смелых и талантливых советских людей».

Местный поэт-джезказганец, бывший человек СО-654, освободившийся из Степлага, Ю. Грунин пропел:

Нам наказ Отчизной дан:

День за днем идя к победе,

Дружно строить Джезказган —

Город юности и меди.

Наши люди, наша медь

Станут славою греметь!

М. С. Васильева закончила свою брошюру с невинным пафосом Тартарена из Тараскона:

«Пройдет немного лет, и Джезказганский пустынный район превратится в цветущий оазис. Сюда придет живительная влага Иртыша. Молодые города и поселки украсятся зеленью парков и садов. Крупные овощекартофельные и мясомолочные совхозы, предприятия пищевой и легкой промышленности создадут изобилие продуктов питания и товаров широкого потребления для населения. Школы, техникумы и вузы, библиотеки, клубы и Дворцы культуры обеспечат высокий культурно-бытовой уровень трудящихся Джезказганского промышленного района».

В 1934 году грамотные и гуманные люди, собравшиеся на академической сессии, знали, как все это можно достичь и без воды Иртыша, и без услуг ГУЛАГа.

2. Лагерь особого назначения — Сверхлаг

Недалеко от Степлага в воображении автора вырос другой лагерь особого назначения — Сверхлаг. Он был обычным лагерем уничтожения и ничем не отличался от Берлага, Карлага, Минлага, Озерлага, Дубравлага, Степлага и других лагерей со зловещим эпитетом «особый», зоны и вышки которых украшали 40 лет назад просторы нашего социалистического Отечества. Возможные различия, если выражаться на туманном языке науки, недостоверны и несущественны. Автор обратился к Сверхлагу лишь потому, что герой этой книги, Василий Иголкин, оставил за его стенами полтора года своей молодости. Рассказывая о герое, нельзя не сказать о лагере и его начальнике, полковнике Чеченеве. Без этого трудно понять внутренний мир Василия Иголкина, о последующей жизни которого мы собираемся повествовать.

Из биографии полковника Чеченева

Сверхлаг не составлял единого массива. Его отделения были разобщены и разбросаны по Центральному Казахстану. Многие из них находились в сотнях километров друг от друга. При таких расстояниях персональным транспортом для властелина Сверхлага, полковника Чеченева, поневоле служил самолет, который находился в боевой готовности и всегда ждал хозяина. В импровизированном салоне кабины хранился запас коньяка. Полковничий организм требовал постоянной дозы алкоголя.

В октябрьский день 1951 года Чеченев направлялся на' Медный Рудник, где были расположены самые крупные отделения лагеря. Начальник любил служебные поездки по своим владениям. Приятный хмель и радость полета скрашивали дорогу. Грузное тело полковника покоилось в удобном кресле. Сопровождающим — денщику-адъютанту, оперчекисту, производственнику, телохранителю и другой свите — казалось, что шеф спит. В действительности полковник бодрствовал. Он лишь не замечал окружающих. Мысль, ускоренная коньяком, работала четко и ясно. Начальник Сверхлага оглядывал пройденный путь.

Полковнику было далеко за пятьдесят. За годы работы в органах он испытал тяжесть жизненной борьбы, познал взлеты и падения. Несколько лет назад Чеченев в звании генерал-майора МГБ служил в Прибалтике, занимал твердое положение и находился на хорошем счету у московского руководства. Взлет на эти высоты начался в 1944 году. Как опытный чекист, полковник Чеченев был передан в распоряжение бюро ЦК ВКП(б) по Литовской ССР. Необходимость создания в Центральном Комитете партии специального бюро по делам крошечной республики определялась чрезвычайными обстоятельствами. В 1944 году в Литве разгорелась вооруженная борьба против изгнавшей немцев Красной Армии и возрождающейся в республике Советской власти. Ее начали литовцы из сформированных гитлеровцами воинских соединений и служащие полиции — те, чьи руки были в человеческой крови и кому терять было нечего. К ним присоединились люди, уклоняющиеся от насильственной мобилизации в Красную Армию. Затем с оружием в руках против освободителей выступило мирное население. Это было ответом на карательные акции, проводимые чекистами. По распоряжению генерала Ветрова населенные пункты, жители которых были заподозрены в нелояльности, окружались автоматчиками, а дома вместе с людьми обливались бензином и поджигались. Сопротивление приобрело массовый характер. Поднявшиеся