– Ты куда девалась-то? Ищу, ищу тебя, – Лена обернулась к Виталику, на ходу застёгивающему ширинку, словно у него в туалете на это времени не хватило, и ничего не сказала. Он же сам виноват, бросил её! – Я тут вот что подумал, зай. – Любимый наладился опять ей руку на плечо положить, но Ленка ловко увернулась, нагнулась, будто понадобилось шнурок на ботинке поправить. Кто его знает, помыл он эту самую руку или тоже не успел? – Бросай ты свою возню с бабкой и дело с концом.

– Чего бросать? – не поняла Лена, теребя туго затянутый шнурок.

– Ну, эту свою старуху. Меня ж пацаны засмеют, если узнают. Чего за дела, моя баба в поломойках ходит, за чужими дерьмо подтирает.

– Ты чего, Виталь? Ни за кем я ничего не подтираю. Элиза Анатольевна очень хорошая, весёлая и совсем не старая. Давай я вас познакомлю? Она говорила уж, что б я своего парня привела…

– Давно ты её знаешь, чтоб говорить, хорошая или нет? – молодым бычком насупился Виталик.

– Две недели, ну и что? Сразу же видно…

– Если б она тебе квартиру отписала, так я б понял. А так, задарма! Нет, зай, бросай, я сказал. Ясно тебе? Чего тебе, в магазине хреново работается?

– А то ты сам не знаешь! – Ленка почему-то так и не додумалась встать, ругалась – ведь они впрямь ругались, всерьёз, между прочим, первый раз за год – сидя на корточках. – Макс мне обещал платить в два раза больше, чем в магазине.

– Какой он тебе ещё Макс! – совсем взбеленился Виталик. – И обещал не значит заплатит, меня-то не лечи, я знаю, как это делается!

– Не просветите? – раздался за спиной сердитый голос. – А то я, как лох последний, всегда плачу, что обещал. Видимо зря.

Ленка, так и не встав, развернулась на пятках, уставившись на явно не к добру упомянутого Макса.

– Это ещё что за чмо? Ты его знаешь, зай?

– Здрасти, Макс… э-э… Алексеевич, – выдала Ленка.

– Добрый день, Лена.

Работодатель глянул на неё мельком и без особого интереса. Кстати говоря, выглядел он как угодно, но только не… Тем, как его Виталька назвал. И впрямь хоть сейчас на плакат, чтоб он отдельно, а часы отдельно, а всё вместе стильно до невозможности. Да и в руках он держал чёрный пакет с солидным золотым вензелем, будто, отрекламировавшись, уже успел отовариться. Лишь кожаная куртка с большим мохнатым воротником, совсем к костюму не подходящая, несколько портила образ.

– А вам, молодой человек, на правах старшего товарища я дам совет: если не хотите, чтобы ваша девушка работала, необходимо обеспечить ей соответствующий уровень жизни.

– Чего? – озадачился Виталик.

– Бабки заколачивай и не жмотся, – расшифровал Макс.

– Чё-о? – угрожающе протянул Виталька. – Да я тебя!..

– Спарринг прямо тут устроим? На радость охранникам? – поинтересовался ленкин работодатель, едва заметно усмехнувшись, отчего его лицо стало ещё неприятнее. – Я почему-то так и думал. Лена, вас подвезти?

– Мне ещё надо в магазин заскочить, я хотела Элизе Анатольевне яблок купить и…

– Надо, значит, заскочим, – кивнул Макс и… подал ей руку, помогая встать!

Ну точно как в каком-нибудь фильме!

– Ленка! – приказным тоном рявкнул Виталька, – иди сюда!

Прозвучало это почти как: «К ноге!»

Мама говаривала, что выйти из себя очень легко, а вот войти обратно трудно. Маленькую Ленку эта невинная, в общем-то, фраза, очень пугала. Было в ней что-то от света в конце туннеля и фильма «Полтергейст», который они с Оксанкой сдуру посмотрели, когда никого из взрослых дома не было. Наверное, поэтому Лена, даже выросши, из себя старалась не выходить. Но ведь есть вещи посильнее детских страхов и собственных принципов. Гордость, например. Правда, её обычно предпочитала дремать, лишь иногда просыпалась, позёвывая и, как правило, тут же опять благополучно засыпала.

– Я кому сказал? – рыкнул доведённый до белого каления Виталька, а Макс вопросительно приподнял брови.

Как в фильме, так как в фильме, чёрт с вами!

– Я буду вам очень благодарна, если вы меня подвезёте, – вывезла Лена и почувствовала, что стремительно краснеет, даже щекам жарко стало.

***

– Пристегнитесь, – приказал Макс.

– Я не умею, – честно призналась Ленка, никогда таких машин не видавшая.

Нет, видеть-то она их, понятно, видела – на улицах. А вот кататься в таких – чтоб пахла кожей и ещё чем-то жутко приятным, чтоб на панели и у руля настоящие компьютерные экранчики, чтоб женский голос вежливо напомнил закрыть дверь – не доводилось. Того гляди в робота превратится.

Макс над ней насмехаться не стал, усмехаться тоже, чего Ленка откровенно опасалась, просто перегнулся – пришлось спешно втягивать живот с грудью – и пристегнул сам.

– Прошу прощения, минуту! – сказал непонятно к чему, выудил из кармана куртки истерично заливающийся светом телефон и вдруг… зачирикал, по-другому не скажешь, такого языка Лена тоже никогда не слышала.

Правда, чирикал недолго, на самом деле с минуту, примерно.

– Что вас так удивило? – спросил Макс, выруливая с парковки.

Между прочим, подземной, опять же как в кино. Вообще, всё происходящее уж слишком что-то напоминало.

– На каком это языке вы только что говорили? – буркнула Ленка, с чего-то разозлившись.

И ведь непонятно с чего, а, главное, на кого.

– На китайском. Хотя я больше матерился, чем разговаривал.

– На китайском матерились? – тяжко поразилась Лена. – А зачем?

– Потому что партнёр сроки поставки срывает, – как ни в чём не бывало, пояснил Макс. – А на матерном все лучше понимают, что китайцы, что русские.

– И чего он вам не поставил?

Петров снова глянул на неё эдак быстро, вскользь, но, кажется, ему стало смешно, хотя он даже не улыбнулся. Просто у глаз появились такие смешливые морщинки.

– Мономеры акриловых сополимеров, – ответил совершенно серьёзно.

– А-а, – протянула Ленка, не сообразив ничего умнее.

– Точно, ничего интересного. У нас производство, Лен, краски делаем. Ещё шпатели всякие, тару для той же химии, тазики. Никакой нефтяной трубы и алмазов.

– Только вы своими красками очень гордитесь, – помолчав, всё-таки сказала Ленка, старательно глядя в боковое стекло, за которым мелькали жёлтые пятна фонарного света и косой снег.

– С чего ты… Прошу прощение, с чего вы взяли?

– Лучше на ты. Вернее, вы ко мне лучше на ты, а я вас, конечно, на вы буду. Мне так привычнее.

– А на вопрос ты не ответила.

Ленка пожала плечами. Чего тут говорить? Всё же слышно по его тону. Помолчали. Там, снаружи, по-прежнему мелькали полосы света, перемежающиеся короткими полосками темноты, будто бесконечная жёлто-серая зебра тянулась. «Дворники» мотались по стеклу, как маятник, сбивая снег в пластинки.