Элге вздохнула, раскрывая стянутые края кожаного мешочка, чтобы вынуть и отдельно переложить колечки. К чему она это вспомнила? Были бы эти украшения живы, хотя бы что-то — можно рискнуть. Сбежать в лес ещё раз, на ту ужасную, но жизненно необходимую полянку, к исполнителю желаний с невозможно тяжёлым взглядом, и попробовать попросить другой платы. Не может такого быть, чтобы не брал он с просителей ни денег, ни иных материальных ценностей!

Шкатулки Элге и Виррис были одинаковые и, забывшись, девушка потянулась не на свою полочку тайника, а к Виррис. Поняла свою ошибку только когда в её руках оказался непривычно тяжёленький ящичек — у Элге весил меньше. Нахмурилась непонимающе и стала возвращать не свою вещь на место. В целом, сёстры не имели тайн друг от друга…наверное, во всяком случае, в вещи друг друга не заглядывали. Двигая шкатулку подальше к задней стенке тайника, та неожиданно уперлась в какую-то преграду и Элге слепо зашарила свободной рукой внутри небольшого ящика, представляющего собой тайник; пальцы наткнулись на несколько слоёв бумаги. Девушка вытащила зажатые в руке письма, трогательно перевязанные красной ленточкой. Ясно, наверное, какие-то памятные послания от бывшего сестричкиного жениха. Элге сделала ещё одну попытку освободить доступ к задней стенке ящика, чтобы поставить шкатулку вплотную к нему, снова сунула внутрь руку и опять нащупала что-то лишнее. Наощупь мягкая бархатистая ткань. С недоумением вытянула на свет чёрный, и впрямь бархатный мешочек с золотым вышитым вензелем «А.А». Арелла Адорейн — мамино имя. У Элге когда-то был похожий, но, к сожалению, свой она потеряла. Увесистый на её узкой ладони. Бездумно девушка подцепила замочек пальцами и вытряхнула на колени… содержимое. Хорошо, что и так сидела на полу. На расправленные складки её платья высыпалась искрящаяся, переливающаяся благородным блеском горсточка… фамильных драгоценностей Адорейнов. Некоторое время Элге смотрела на них немигающим взглядом, не веря в их реальность. Медленно протянула руку и выцепила из кучки тот самый роскошно-роковой браслет, что приводил её в восторг в детстве. Приветливо сверкнули рубины и чёрные бриллианты. Ещё среди нечаянно обнаруженных сокровищ был довольно крупный кулон на цепочке, золотой, с каплевидной жемчужиной в окружении изумрудов, серьги в пару к нему и массивное кольцо с рубином.

В полной прострации и абсолютной тишине, не слыша бешеного стука собственного сердца, девушка разглядывала украшения. «Как же так, Вир..?» Только вчера старшая утешала её, плачущую, поддакивая рассказу о непомерных аппетитах мага, сочувствовала, переживала, что нечем заплатить! Ещё не успев осознать, что уже приняла решение, Элге затолкала драгоценности назад и вскочила на ноги. Надо попробовать! Уговорить его, упрашивать, умолять! Конечно, маг не захотел принять от неё горстку монет и скромное золото, но вот это — это же совсем другой уровень! Девушка наклонилась к тайничку, покидала в него все ценности, кроме бархатного мешочка с монограммой «А.А», заперла, вылетела из гардеробной и врезалась в Виррис, от неожиданного напора с трудом устоявшую на ногах. Когда она успела подняться наверх — Элге не слышала. Умница Виррис сориентировалась мгновенно, едва разглядев, что младшая держит в стиснутом кулачке.

— Отдай немедленно! — прошипела она сердито, как маленькой, и требовательно протянула руку ладонью вверх.

Элге отступила назад, сжимая столь желанную добычу. Это же пропуск в будущее, это реализованные мечты, это же!..

— Это фамильные украшения, которые, как ты уверяла, все до последнего перстня ушли в уплату папиных долгов! — возмущённо воскликнула девушка.

Умница старшая даже бровью не повела.

— Так и есть! То, что ты держишь в руках — это всё, что осталось. Почти ничего. Отдай, моя хорошая. Я храню эти побрякушки на чёрный день.

Элге прижала руки к груди, не в силах расстаться с находкой. Умоляюще смотрела на сестру блестящими зелёными глазищами, в которых собирались слёзы.

— Но ведь у нас неплохо идут дела, Вир. У нас собственный дом, мы не голодаем, не ходим в обносках и способны себя обеспечить. А мне сейчас очень надо, вопрос жизни и смерти.

Виррис опустила голову, закрыла лицо руками, размеренно подышала. И снова протянула руку к Элге:

— Дай. Не сходи с ума, милая.

И вытянула из пальцев сестры фамильное наследство.

— Мне очень нужно, — прошептала Элге, не чувствуя, как по щеке скатывается слезинка.

— Нельзя, Элге! Это единственное, что осталось нам от рода! Мало ли, какие трудности у нас могут быть впереди, такие, для преодоления которых и понадобится продать украшения!

— У нас уже трудности, Вир! Как ты не понимаешь… Возможно, это спасёт меня, нас с Мадом! Я могу заплатить этому колдуну, и тогда он сделает так, что свадьбы не будет! А я…

Виррис перебила:

— А если не сделает? А если сделает, но что-то не сработает? А если свадьба отменится, но тебя Мадвик замуж не позовёт? — Виррис хлестала вопросами как пощечинами. — Сколько разных «если» может возникнуть!

Элге протестующе замотала головой, от чего горячие слёзы обиды упали на пол:

— Сделает, Вир! Он очень могущественный, люди зря болтать не станут. Это мой шанс, я не могу его не использовать!

— Используй, — разрешила Виррис раздражённо, крепче сжимая в руках чёрный бархат. — Только другим способом. Драгоценности мамы и бабушек отдавать какому-то шарлатану не позволю.

— Он не шарлатан, — убеждённо заявила Элге. — Видела бы ты его. От него силой веет такой, что с ног сбивает. И люди врать не будут.

Виррис глубоко вздохнула в попытке унять раздражение. Жалко младшую, ужасно жалко. Плачет. А кто бы не плакал? Любящая и доверчивая. Отличное сочетание для всяких…с нечистыми помыслами.

— Может и не будут, — примирительно сказала она. — Может, и есть у него такая сила. Но проверять твои догадки вот этим — не дам. — Виррис тряхнула бархатом. — Я безмерно сочувствую тебе, Элге, но такая плата слишком высока. Должен быть другой вариант. Украшения я перепрячу, извини.

***

/Шелтарский лес/

Маг почти убедил себя, что не ждёт эту рыжую. В целом, так и было: не сверялся с часами, не отсчитывал минуты. Даже не колдовал, не стремился узнать о ней побольше. Но хватило честности перед самим собой, что хотел бы видеть её в своей постели. То есть не только видеть, не только. Много чего он хотел бы с ней. И вот тут, в каменной тёплой чаше купальни, тоже хотел бы. Кажется, даже просто сидеть с девчонкой в объятиях, погружёнными по плечи в воду, было бы превосходно, только разве такая будет спокойно терпеть его объятия. У неё аристократишка. Самое удивительное, что сумел почувствовать за их короткую встречу маг, это то, что не за деньгами и высоким положением девица гонится, ей действительно нужен он сам, этот неизвестный недожених.