Я рассказал всё, и о трясущейся берёзе, и о странной сове, и о сильном инкубе, который так и не появился, и о странном побеге.

— Не думаю, что он преследовал меня, — закончила я, подойдя к дивану и допив две чашки воды. — Ну, сначала, очевидно, было так. Оно преследовало меня. Как и другое существо…

— Как? — спросил Ханнон, садясь на деревянный стул напротив меня. Он справился.

— Благодаря шуму вокруг, думаю, я не знаю. Берёза и сова. А, может, заглушка запаха не сработала? Я же никогда должным образом не проверяла зелье в Запретном Лесу, только в лесах на юге и востоке, на животных в естественной среде обитания, а не на демонических существах в злой экосистеме. Магия в Запретном Лесу испорчена.

— Ну. — Ханнон потёр лицо. — Я иду спать. Отец мирно спит. Эликсир действительно помог. Может, завтра отец придёт в себя.

Я кивнула, и некоторое время сидела на месте. По идее, если хочу, чтобы листья бессмертницаа помогали, я должна сегодня их обработать. Нужно разложить их на поддон для сушки и сбрызнуть водой, чтобы они оставались свежими, чтобы высушить на завтрашнем заходящем солнце. Эти листья очень требовательны. Но если хорошо с ними обращаться, они сохранят жизнь близким.

Однако на мгновение мне просто захотелось посидеть и расслабиться. Оставалось ещё так много вопросов для размышления, например, что, чёрт возьми, происходило с той берёзой? И откуда взялась сова и в чём её проблема? Но самое главное, что случилось с инкубом? Я очень сомневалась, что страхосмешник может пробудить в человеке желание. Он действовал по-своему, и сексуальность в его способности не входила. И не думаю, что Зверь подрабатывал богом секса. Я бы слышала о таком.

И что же так подействовало на меня, словно я провела извращённо хорошо время, и было ли оно ещё там? Потому что инкубы без проблем забредали в деревню и брали то, что хотели. Конечно, обычно их легко игнорировать, но этот отличался.

* * *

Поздним утром следующего дня я протянула кружку для специально приготовленного чая на нашей уютной кухне. Кофе ушёл в прошлое, новые запасы пропали, когда проклятие вступило в силу. Кофейные зёрна выращивали в нескольких королевствах, не говоря уже о человеческом мире за магической завесой, но не у нас. Когда у моих родителей начались головные боли после того, как закончился запас, я придумала смесь, чтобы унять боль и дать небольшой толчок бодрости, чтобы начать утро. У меня вышло, и теперь я с нетерпением ждала утра.

Ханнон снял кастрюлю с крюка, висевшего над огнём, и наклонил. Остатки спасительного напитка наполнили кружку.

— Добавь ещё, — сказала я, зевая, держа кружку навису.

— Больше нет. Я много выпил ночью, пока ждал тебя, за которой по лесу гнались звери. Хотя спал как младенец, после того, как ты вернулась. — Он ухмыльнулся.

А я нахмурилась, сделала глоток и прислонилась к чистой, но выщербленной каменной столешнице.

— Чья сегодня очередь идти на рынок?

— Твоя, слава милостивой богине.

— А почему не твоя? — Я посмотрела на него поверх края кружки, пока он месил хлеб. Больше всех именно Ханнон приносил пользу в семье, по сути, заменив маму, — готовил, шил, занимался деревообработкой и другими полезностями — он был мастером на все руки. Мои способности ограничивались врачеванием, охотой, рыбалкой, садоводством и едва успеванием спастись от зверя из Запретного Леса. Отчасти именно поэтому мне нужно было идти на все риски. Наша семья не смогла бы выжить без Ханнона. Даже недолго.

Он закатил глаза и на мгновение прекратил месить тесто.

— Из-за Дафны.

Я почувствовала, как по моему усталому лицу расползается улыбка.

— Нам всем нужны воздыхатели.

— Да, но… — Он покачал головой и вернулся к своему занятию. Через мгновение он выложил всё, что было на душе. — Она знает, что в прошлом месяце мне исполнилось двадцать пять лет.

Моя ухмылка стала шире.

— Идеальный возраст для брака. Продолжай.

— Она хочет меня кое о чём спросить.

— Нет… — Я радостно рванула вперёд. — Она собирается сделать предложение?

— Женщины не делают предложений, Финли. И думаю, что она хочет попросить меня сделать ей предложение. Она не скрывала своих… желаний.

Я почувствовала, что улыбаюсь во все зубы. Ханнон не похож на большинство парней в нашей захудалой деревушке — не гонялся за юбками и не посещал пабы после наступления темноты, чтобы прелюбодействовать с суккубами. Ему нравилось теснее знакомиться с дамой, прежде чем перейти на следующий уровень. Из-за этого, а также его крепкого телосложения, приятной и яркой внешности, он, казалось, переходил на следующий уровень (интимный) каждый раз, когда прилагал усилия. Поэтому просто не прилагал усилий. И это сводило дам с ума.

— Женщины и не охотятся. И не носят мужские брюки. Но посмотри на меня.

— Ты другая.

— Ты так говоришь лишь потому, что я твоя сестра. Мальчикам не положено готовить и заботиться о семьях, а у тебя это выходит лучше, чем у большинства женщин. Может, она твоя истинная пара.

Он фыркнул.

— Точно. Истинные пары — невероятность.

— Ты понимаешь, о чём я, — объяснила я, как будто дураку. — Может, она была бы твоей истинной парой, не подави проклятье наших зверей, и мы функционировали бы как настоящие оборотни.

Он мгновение помолчал.

— Как по мне, истинные вообще не существовали. Я читал истории, как и ты, и ни в одной не встречал подтверждения этого.

— Во-первых, наша библиотека ограниченная, и до проклятия никто не хотел узнавать о способностях оборотней из книг, предпочитали слушать рассказы себе подобных. Поэтому у нас мало томов о функциях оборотней. Я знаю это, потому что часто приставала с такими вопросами, и мне на них ответили. Во-вторых, книги, которые у нас хранятся — это истории, посвящённые знати, королям, королевам и важным людям. Они женятся ради денег и власти. Им плевать на любовь. У простых людей вроде нас больше шансов найти истинную пару.

На самом деле я в это не верила, но мне нравилось играть в адвоката дьявола. Я точно знала, что брат очень хотел встретить истинную пару; что исполнит выбор своего животного (если он когда-нибудь почувствует животное, запертое внутри) и создаст с ней пару, как задумала природа.

Я сама ни во что не верила, потому что не из тех, кто позволяет кому-то помыкать собой, даже если это моя первобытная сторона. И мне плевать на любовь и создание пары. Уже плевать, с тех пор, как мне вырвали и растоптали сердце два года назад.