— Добры тытун, заграуничны! Дзякую. — Сбился на белорусский язык Василь.

— Ага, и бумага тонкая какая. Откуда богатство, Александр?

— Так из Москвы, говорил уже. Было и нет. Больше не покурим.

— А пошукай еще по карманам, а?

Несколько табачных крошек не спасли отца русской демократии, зато нашлось три замусоленные спички. Тоже богатство, Василь с разрешения Александра присовокупил их в свой коробок. А зажигалку он не стал светить, мало ли. А то богатство затмит разум, убьют за американскую вещицу. Шутка.

— Вот что, товарищи мои, а скажите-ка, кто из вас служил? Никто? Понятно, охотой промышляли?

— Я немного, пока ружьё не реквизировали, — отозвался Лексей.

— У вас леса знатные, небось не только по зайцу ходил, так ведь?

— Ну да, немного браконьерничал. А как иначе бывает?

— Да ладно, не тушуйся, не на собрании. А порося заколоть оба сможете небось? Или звали кого?

— Да зачем звать, нешто порося забить наука сложная! — Василий аж дернулся от такой глупости — чужого звать своего порося колоть. — Тока у нас принято ему горло резать. Чтоб крови в грудине не натекало. А ты к чему ведешь, москвич? Ой, Лександр, прости. Да, что пытаешь про охоту, про свиней?

— Мне знать надо, сможешь ты, к примеру, немцу в грудь нож воткнуть? А вишь, тебе сподручнее ему горло перерезать. Буду иметь в виду. А вот Алексей, там другой коленкор, он может солдата вражеского скрасть в лесу, ежели тот один будет.

— Это как это? Ты хочешь, чтоб мы с ножами на вражескую армию набросились? На пушки и пулеметы? Сдурел, москвич?

— Александр я. А бросаться на всю армию не надо. Немец он тоже человек. До ветру, скажем, они не повзводно же ходят. Хотя нет, эти как раз могут идти в нужник повзводно и ссать в указанном направлении пошереножно. Но не все, не всегда, не везде. Сами видели — втроём на телеге ехали. И нас трое.

— Ага, тока они с винтарями, а у нас един твой ножик на троих. Идти надо отсюда. Говори, раз такой умный, в какую сторону идти! До наших тикать надо. — Алексей уже даже встал, подтянулся, хоть сейчас готов валить до Красной армии.

— Хорошо бы. Только тут какое дело. Немцев видел?

— Ну.

— Баранки гну. Похожи они на разведку или передовой отряд, какой попреж всей армии идет в атаку?

— Да нет. Просто ехали по делам каким-то.

— Вот именно. Я вам так скажу, в тылу мы уже. В немецком тылу. И со всех сторон немцы. А промеж них как изюм в кутье окруженцы, бегунцы и дезертиры. До каких предпочитаешь податься? А, еще местные и эвакуированные.

— Выковыренные каким боком тут? — Василь не справился со сложным словом.

— Это кто убегал от фашиста, да не убежал, застрял в пути. Самые несчастные и бесполезные люди сейчас. Никому не нужны, никого не знают, ничего не умеют.

— Точно! А еще среди них полно евреев и жен ответственных работников. Местным им помогать без надобности, лишние рты, а робить не могут. — Что значит крестьяне, всё у них рассчитывается через пользу. Уважаю.

— Короче, предлагаю запастись провиантом, фуражом и оружием. Фураж отставить, у нас тягла нет.

— Умный ты. Где всё это собирать думаешь? Аль пограбить деревню нас подбиваешь? Часом ты не из урок?

— Умный я. Предлагаю идти вдоль дорог, искать места боестолкновений между немцами и нашими. Там могут оставаться брошенные сидора, оружие и прочее потребное нам. А то и машину найдем какую.

— Машина нам зачем?

— Машина — это груз. Ну и бензин. Да мало ли чего найти можно.

— Соображаешь, Ляксандр…

— Ой, только на свою мову не переходи, Василий, говори русским языком, согласен с моим планом?

— Согласен. Я что думаю, коли мы всё одно под немцем, можа ко мне домой подадимся?

— А где твой дом?

— Деревня Куты, от Могилева недалече.

— Это мне ни о чем не говорит. От Минска на запад или на восток?

— Могилев я знаю! Это южнее нас и на запад, — пояснил Алексей.

— То есть от Минска на восток? Получается, может твою деревню еще не взяли фашисты.

— Так может и не возьмут вовсе. Встанет фронт?

— Нет, Василий, возьмут непременно. Раз уж Минск взяли. Такая силища прёт, а у нас Красная армия со спущенными штанами. «На провокации не поддаваться». Вот и не поддались идиоты.

Если бы Парамонов был классическим попаданцем, он бы непременно вспомнил, какого числа пал Минск, окруженный со всех сторон, когда фашисты взяли Могилев, когда вышли к Смоленску. Он бы даже смог назвать фамилии генералов, дравшихся в окружении, объяснить их ошибки и просчеты. Но Александр был техническим директором фирмы, а не историком. Знание подробностей Великой Отечественной Войны ограничивалось самыми общими моментами типа «просрали начало войны в сорок первом, просрали наступление на Кавказ в сорок втором, Курская дуга, Сталинградский котел, битва за Кенигсберг и 9-е мая. А еще Саша не знал немецкого языка, кроме положенного советскому школьнику набора хальт- хенде хох-ауфштейн-цурюк». Зато он умел стрелять из всякого разного, не любил лишний риск и фашистов.

Недолгое обсуждение поступивших предложений, коих имелось два: идти в Могилев и искать поле битвы, привело к компромиссному решению — идем на восток, попутно собираем трофеи, мародерим трупы, лутаем мобов, ищем хабар. Александр был понят, невзирая на сложные отсылки, как оказалось, про трофеи, мародёрку и хабар народ в теме. А еще всем очень хотелось кушать, так что голод стал четвертым принявшим участие в голосование за план.

Идти вдоль дороги казалось не лучшей идеей — ноги то и дело рвались влево, туда, где кочки не создают лишних помех, а кусты не цепляются за одежду. Но встреченное ранее не позволяло мозгу идти на поводу у ног. Уши бродяг переместились со своего привычного места на макушки, чтоб вовремя дать сигнал о подкрадывающейся сзади опасности. Но идти по самому лесу было бы еще хуже — и скорость бы упала до минимума, и видимости никакой. Так можно всё ценное пропустить.

Горсть крупы, пара луковиц — неплохое подспорье тому, кто возьмется варить супчик. Пару птичек сбить или еще какой живности наловить, и даже без соли можно смести. Да хоть