А он еще так смотрел, буквально сверлил ее взглядом. Она не знала, куда девать руки, чувство такое, что под ней сейчас провалится пол.

Наконец он нехорошо прищурился и сказал:

— Не люблю, когда мне лгут.

Она попросту не поняла.

— Что, простите?

Мужчина отошел на шаг и встал боком, так, что ей стало видно его строгий профиль, и выдал:

— А теперь извольте объяснить, с какой целью вы добивались контакта со мной?

— Это вы мне? — Лена аж обомлела.

У нее рот открылся глупейшим образом. А этот тип еще впился взглядом в ее губы и процедил:

— Именно. Иначе чем объяснить вашу невиданную активность?

— Мою… что, простите?

Активность?! Да это он вчера проявлял невиданную активность!

Чего стоило его предложение помочь ей с мокрым платьем. Лжец и хам! Извращенец. Стоило ей ему довериться, он тут же воспользовался положением. Да еще как!

Но она еще помнила, что работают камеры и их разговор пишется. Но уже чувствовала, что закипает.

— Не пытайтесь строить из себя невинность, — смерил он ее взглядом. — Мы оба знаем…

Неееет! На сей раз Лена не дала ему договорить.

— Позвольте напомнить, уважаемый… не знаю вашего имени.

— Степанов Борис Геннадьевич, — зло процедил мужчина.

Но Лену было не остановить. Ей уже все равно было, что он явился сюда по жалобе и будет проводить разбирательство. Было ужасно обидно, что вместо нормальных мужиков ей попадаются одни уроды-пользователи, вроде ее бывшего мужа. Или этого типа. Однако она все еще помнила про камеры и старалась держаться в рамках вежливости.

— Это вы преследовали меня вчера, — проговорила она. — Если бы я знала, кто вы и на что способны, я бы к вам не подошла на пушечный выстрел.

— Что?! — мужчина скривился и подался к ней опасно близко. — Да вы повисли на мне.

— Я? — искренне изумилась Лена и всплеснула руками. — Подумать только!..

— Думаете, я не знаю, что вы специально облились коктейлем, чтобы привлечь мое внимание? — теперь его глаза прожигали ее, а губы были совсем близко, так близко, что она чувствовала горячее дыхание мужчины.

«Камеры!» — жалобно пискнуло в последний раз сознание.

— Что вы себе позволяете? — проговорила она, стараясь не повышать тона.

Лена еще пыталась держаться в рамках. Но тут он склонился еще ниже и прошипел у самого ее уха:

— Нет нужды притворяться. Видел я ваш моральный облик, Елена Леонидовна, и на что вы способны, тоже, — облизал губы и продолжил с жаром: — Если вы так же относитесь к своим врачебным обязанностям… То я не удивлен.

Все. Это уже был предел. Какие, к черту, камеры?!

Она залепила ему пощечину со всего размаха. Треск стоял такой, что у нее уши заложило.

Секунду ничего не происходило, только в его глазах полыхало какое-то дикое зарево. А потом он вдруг притянул ее к себе и впился поцелуем.

Это был провал.

Дурацкий провал куда-то во вчерашние ощущения, когда он мог творить с ней все что угодно. Между ног мгновенно все налилась влагой, казалось, еще мгновение…

Но он сам отстранился, тяжело дыша.

— Вот так-то, Елена Леонидовна.

Охххх. Вот теперь она пришла в себя и выдохнула.

— Немедленно выйдите из моего кабинета!

— И не подумаю.

— Тогда выйду я.

— Вы? — мужчина смерил ее взглядом и зло усмехнулся. — Давайте не отвлекаться от темы.

Как будто хотел показать, что хозяином положения является он. А она — никто, жалкая букашка, подозреваемая. Хуже того, доступная самка с пониженной социальной ответственностью.

Да она вообще в первый раз после развода! А до того уроду бывшему мужу даже не изменяла! У Лены было чувство, что прямо сейчас в кабинете разразится гроза. Самая настоящая, с громом и молниями. Что-то такое уже грохотало в ее ушах, и даже вроде бы начал искрить монитор. Они застыли друг против друга, и неизвестно, что могло произойти дальше, но тут дверь кабинета открылась.

Заглянула ее медсестра Зиля Сафатовна.

Сафатовна была боевая и опытная, с первого взгляда поняла, что тут что-то неладно. Секунду смотрела на них, оценивая ситуацию, потом, косясь на эксперта, осторожно начала:

— Елена Леонидовна, там, кх-кхмм, вы пациента на экспресс-анализ направляли…

В голове стояла звенящая пустота, в которой еще потрескивали электрические разряды. Наверное, Зиля с таким же успехом могла сейчас спрашивать у нее про цены на запчасти для КамАЗа. Но Лена заставила себя сосредоточиться и даже относительно ровным тоном проговорила:

— Ты о ком сейчас? Напомни, пожалуйста.

— Э… — Зиля облизала губы. — Я про Высоцкого. Ему на ИППП кровь, мочу и мазок из уретры.

И выразительно взглянула на спину эксперта, который как раз начал оборачиваться.

— Все верно, мазок и соскоб, — еще немного штормило, но Лена сразу вспомнила того мужика. — В чем дело?

— Да, я поняла, — Зиля Сафатовна кивнула и скрылась за дверью.

В воздухе повисло молчание.

После всего Лена чувствовала себя опустошенной, пошел откат. И тут эксперт повернулся и прищурившись уставился на нее:

— Опять стремитесь выжать из пациента как можно больше, Елена Леонидовна? Зачем, позвольте вас спросить, вы сами себе…

— Затем, — проговорила Лена, испытывая мстительное удовлетворение, — что этот пациент вчера был в известном клубе и, судя по всему, у него был там контакт. Он мог уже иметь букет инфекций и этим наградить партнершу. Не все виды инфекций распознаются в моче на ранней стадии. Поэтому мазок и соскоб из уретры. И желательно проверить всех его партнерш.

Степанов как-то внезапно подобрался и нахмурился. А до Лены наконец дошел смысл сказанного. Потому что все это напрямую касалось и их. Ведь они же вчера… Оооо!

Ее опять стало заливать жаром. А мужчина кашлянул, скользнув по ней каким-то горячим взглядом. И как будто внезапно охрип, произнес:

— Что ж. В этом случае назначение оправданно.

Вот теперь Лена готова была провалиться сквозь землю.

Как будто снова оказалась в том ВИП-кабинете в клубе. Его руки на ней, твердый член, их сбитое дыхание. Щеки буквально жгло, она не могла посмотреть ему в глаза.

Находиться рядом не могла.

— Прошу прощения, — наконец выдавила, чувствуя, как дрожит голос. — Мне нужно…

И бегом в туалет.

* * *

Женщина выбежала из кабинета, А он отошел к окну и замер, заложив руки в карманы. Да, мать его. Он с ней спал. И хотел бы повторить даже сейчас. Она его заводила с полпинка, эта Гудкова. Стоило вспомнить ее дрожащие губы, запах, ощущение ее тела в его руках… Конец мгновенно окаменел.

Прямо наваждение какое-то.

А идиотизм ситуации обозначался со все большей силой.