Вспоминаю доктора, который изо всех сил рвался на повышение. Говорил, что хочет избавиться от ежедневной рутины и застоя, с нетерпением ждет от жизни серьезной встряски, а дело-то закончилось чем? Увольнением! Хотя оставалось совсем чуть-чуть до назначения. Нет-нет, на новую работу он потом устроился, но вот уж встряхнулся, так встряхнулся!

— Поистине, бойся желаний своих! — с поучительными нотками в голосе произнесла Ирина Александровна и многозначительно потрясла в воздухе указательным пальцем. — Я тоже знаю историю про опрометчиво брошенные слова. Моя знакомая, врач акушер-гинеколог, несколько раз отказывалась от участия в очередной комиссии, все твердила, что не нужен ей этот геморрой. На работе к ее просьбе прислушались, а вот где-то выше решили дать возможность повстречаться со своими страхами. Что, думаете, произошло?

— Неужели? — спросили все одновременно, как по команде.

— Да, именно! Однажды она обнаружила у себя огромную геморроидальную шишку. Хотите — верьте, хотите — нет.

— Знаете, — неуверенно стала делиться Ольга Олеговна, — когда мы с дочкой планируем путешествие, я детально продумываю его. Однажды, отправляясь в тур по Европе, я неожиданно для себя предложила: пусть главной темой будет сосуществование бытия и небытия в одном моменте. Позже мы сделали фотографию в Швейцарии на фоне живописного водопада, рядом с которым было русло высохшей реки. Есть фото из Италии: в центре — красивейшая деревянная резная дверь, а по обе стороны от нее в кадушках стоят кусты: слева — цветущие, справа — засохшие.

И вот во время очередной экскурсии, когда мы высматривали живое и неживое, раздался телефонный звонок. Позвонил муж моей близкой подруги и сообщил, что она умерла. От отека легких. На третьи сутки после родов. Не успели спасти. Он остался один с крошечным ребенком на руках. Рождение и смерть в одном моменте…

— Становится невыносимо все это слушать! Ирина Александровна, пойдем-ка лучше принимать дежурство как положено — у постели больного, а кофе подождет, — не выдержала я.

— Так, а мне прямая дорога на обходы в патологию, — Ольга Олеговна уложила прекрасные длинные черные волосы в пучок и вдруг оглянулась: — Кстати, кто дежурит с нами по приемникам?

— Игорь Петрович Парамонов.

— Где он, кто знает?

— Наверное, как всегда, деликатно беседует с очередной прекрасной женщиной, желая избавить ее от вечного страха быть осмотренной мужчиной-гинекологом, — произнес Алексей Семенович. — Вот кто умеет побороть природный стыд!

— Стыдливость — результат воспитания. Посмотрите на некоторые народности. Для них нагота — абсолютная норма, — бросила Ольга Олеговна.

— Вообще, медицина — это особая сфера человеческого взаимодействия. Приходя к врачу, ты должен переступить через заложенные обществом моральные устои. По причине нездоровья, да, но раздеться перед незнакомым и совершенно посторонним человеком. Оголить тело и душу. Акушеры и гинекологи в общем перечне стоят особняком. Им нужно уметь расслабить женщину и помочь ей открыться, — добавила я к рассуждениям.

— Потому-то пациенты и ищут постоянного доктора среди удобных, если можно так сказать, — вставил Исаев.

Остальная молодежь в беседу не встревала, а лишь тихо потягивала чай и хрустела печеньем.

К оконному стеклу прилепился кленовый лист и закрыл собой часть выглядывавшей из-за тяжелых туч далекой и загадочной луны.

Мертвые листья.

Потерянной красоты

Скорбные следы.

Глава 3

Мы переместились в сияющий абсолютной чистотой смотровой кабинет.

— Саша, пожалуйста, зови женщин.

Александра пригласила первую роженицу. Алексей Семенович взял историю родов и стал читать ее от начала до конца, как говорится, от анамнеза до диагноза. Я и Ирина Александровна внимательно слушали.

— Отлично! — сказали мы в один голос.

— Располагайтесь, пожалуйста! — добавила Саша.

— Скажите, осмотр будет болезненным? — взволнованно спросила пациентка.

— Я сделаю все, чтобы так не получилось. Над вопросом боли в родах работала природа. Рождение в муках — ее задумка. А вы наперекор постарайтесь расслабиться. Глубоко подышите, сделайте вдох, выдох, — я погладила женщину по руке. — Вам немного осталось. Потуги на подходе. Умеете тужиться?

— Училась на курсах и самостоятельно по видео из интернета.

— Молодец! Сейчас еще разок прорепетируете с Александрой Васильевной, — ободряюще произнесла я и взяла акушерскую трубку. Благодаря ей услышала звонкий, уверенный ритм маленького сердца. Здесь, несомненно, все будет хорошо.

Да, интернет сейчас — хорошая помощь на все случаи жизни. И для пациента, и для врача. Значимая, быстрая помощь. А когда-то я приходила на дежурства с двумя авоськами книг-подсказок, несла толстенные и не очень труды по терапии, хирургии, неотложной помощи. И все это читала, запоминала, повторяла.

Следующей вошла без пяти минут мама двойняшек. Я улыбнулась, пытаясь настроить, вероятно, сложный разговор на дружеский лад, и подобрала максимально позитивный тон.

Хороший доктор в идеале должен быть еще и хорошим актером, чтобы подыгрывать пациенту.

— Доброе утро еще раз! Подумали, приняли решение?

— Да не волнуйтесь вы… Я согласна на кесарево сечение.

— Волнение в этом случае — слишком простое слово. Я хочу сказать по-другому. Я переживаю за вас. Переживаю! То есть здесь и сейчас живу вашими проблемами. И стараюсь действовать в ваших интересах. А что такое волнение? Легкое колебание на бесстрастном море, не больше.

— Не хотела вас обидеть. Давайте согласие на операцию, подпишу.

— Вот здесь и здесь поставьте, пожалуйста, подпись, — я снова улыбнулась, испытывая облегчение от того, что решение было практически беспроблемным, по-другому и не скажешь. — Через десять-пятнадцать минут встретимся с вами еще раз, но уже в операционной. Ирина Александровна, как вы считаете, мы правильно поступаем?

— Конечно, нечего испытывать судьбу. Это только ей дано право безнаказанно испытывать нас.

— И еще хочу сказать по поводу ваших страхов, — вновь я обратилась к женщине. — Пару лет назад мне предстояла маленькая плановая операция. Накануне ночью, лежа в палате, я не могла уснуть от тревоги. Вначале успокаивала себя тем, что хирурги — профессионалы, затем согласилась сама с собой, что готова ко всем осложнениям, и даже непоправимым, в итоге расслабилась только после того, как обняла рубашку мужа, которую взяла в больницу. Врачи испытывают такие же эмоции, что и остальные люди, а значит и понимают их абсолютно!

Вошла девушка с сильными схватками. Видно было: еле крепится, чтобы не закричать от боли. Многие в такие моменты не сдерживаются.

Конечно, когда роженица плачет и стонет — это огромная недоработка врачей. Уже много лет акушеры используют богатый арсенал способов и средств для обезболивания родов, противодействуя жестокости природы по отношению к женщине. В современном мире акушерство может и должно быть с человеческим лицом.

— Располагайтесь, пожалуйста! — произнесла Саша.

— Будем рожать дальше, только нужно вас хорошенько обезболить. Что думаете