тайные мотивы. В силу профессии девушка видела людей насквозь, и она прекрасно где-то в глубине души чувствовала какой-то подвох. Похоже, немец оказался куда более прозорлив. Ход дальнейших мыслей совершенно не прослеживался. Это вовсе не была прямая и ровная дорожка в несколько действий. То являлось сложносоставной конструкцией, наподобие дерева, которое расходится бесконечно от одного ствола во все стороны тысячами веток и листьев, если обрубить один из которых, всегда можно вернуться в исходную точку и расти в противоположном направлении. Одним словом, Пауль вызывал ощущение скользкости, увертливости и нечестной игры.

— Тот, кто обучил Вас этому ремеслу, был явно не простым человеком, — заявила Светлана, продолжая сверлить того взглядом.

— Опрэделенно точно. Но не будэм об этом. Нас уже ждёт Валэрий. Дамы вперед, — ответил собеседник, сделав жест в сторону двери, слегка поклонившись по-джентльменски.

Вербова лишь молча кивнула, и еще более напряженная вышла на улицу. Там ее ждал уже Виноградов, внимательно поглядывая на предмет их беседы.

— Что-то не так? — шепотом спросил он, чтобы их компаньон не услышал.

— Да, но не могу понять что, не нравится мне все это, — ответила также тихо ему девушка.

— Будем настороже, — бросил Валерий, обратив внимание на начинающего что-то подозревать Пауля.

— Ну? Пойдем дальшэ? — спросил тот, подойдя ближе.

— Да, — согласился с ним охотник за сокровищами.

Вместе они уже более уверенным шагом двинулись в сторону Камероновой галереи, гордым, почти Афинским Парфеноном, возвышавшимся над одним из квадратных прудов. Обеденное солнце уверенно перевалило зенит и прямо сейчас по касательной двигалось в сторону запада, рассекая своими лучами эти удивительные светлые колонны, которые отбрасывали на зеленый газон свои тени. Все вместе они поднялись по широкой и помпезной лестнице, оказавшись на смотровой площадке, вдоль всей длины которой были выставлены бюсты греческих и римских знаменитостей.

— Смотрите, — продолжил свой рассказ Пауль. — Главарь банды Клаус Штефман и двое его подельников были убиты при задэржании, а остальные участники преступления нэ были установлены. Однако полиция сообщала, что две возможные явки налётчиков в Кёнигсберг, где могло быть спрятано украденное, осмотреть не удалось из-за обрушения зданий. Я нэ исключаю, что эти ящики с ценностями до сих пор могут быть спрятаны на мэсте этих домов. Это здание на Steinstraße, куда в апреле 1945 года попала авиабомба, и здание на Schulzstraße. Однако эти gebäude[2] ныне разрушэны, что делает поиски невозможными. Поэтому следует также осмотреть «бункер Роде», где они могли спрятать свои главные сокровища. Вскоре после demonstrationen[3] Роде содержимого бункера вашему Брюсову, тот погиб при невыясненных обстоятельствах. Подозритэльно, не правда ли?

— Значит Вы предполагаете, что бандиты могли спрятать украденную часть комнаты именно туда? — задал интересующий его Валерий.

— Возможно. Я бы начал поиски именно оттуда, — ответил ему немец.

В этот момент к ним навстречу вышли трое незнакомцев, перегородив полностью путь к выходу. Завидев их издалека, Пауль сразу остановился, как вкопанный, немного побледнев, как будто увидел привидение.

— Что-то случилось? — спросила у него Светлана.

— Scheisse[4]! Они нашли вас! — воскликнул собеседник, начав пятиться назад.

— Кто? — удивлённо заявил Виноградов.

— Не один я ищу это сокровище Валэрий. И не только мне Вы нужны, чтобы помочь найти его. Боюсь, что они намного более страшные люди, которые не будут просить по-хорошему. Бежим!

Немец тут же развернулся, убежав в обратном направлении. Парочке оставалось лишь оглянуться, поняв, что он улетел от них со скоростью света, а прямо навстречу понеслись те трое незнакомцев.

[1] Черт!

[2] Здания.

[3] Демонстрация.

[4] Дерьмо.

Глава 5

Увидев, что прямо на них несется та новоиспеченная троица, Валерий замер на месте, абсолютно не понимая, что ему делать дальше. Светлану настиг тот же эффект, однако чувство самосохранения включилось в самый нужный момент. Она быстро оправилась от шока, схватив Виноградова за рукав его пиджака.

— Бежим, скорее! — крикнула та, потянув любимого за собой.

Но мужчина продолжал стоять, как вкопанный, молчаливо наблюдая за несущейся в их сторону толпой. Расстояние с каждой секундой стремительно сокращалось. Времени на раздумья не было от слова совсем.

— Валэрий! — раздался крик того, что бежал по центру.

— Валера, пожалуйста, не стой! — орала на него с другой стороны Вербова, со всей силы пытаясь потянуть его за собой.

Последние слова подействовали на него более плодотворно, и, к большому облегчению девушки, охотник за сокровищами сдвинулся с мертвой точки. Парочка развернулась и со всех ног полетела прочь из этой галереи к лестнице в парк. Они совершенно не понимали, что их может ждать дальше, однако ноги несли с неимоверной скоростью, стараясь спасти от неминуемой опасности.

Быстрее ветра те слетели по мраморным ступенькам, устремившись вглубь зеленой массы по аккуратно выстроенным дорожкам. Валерий и Светлана пробежали мимо квадратных прудов вдоль их Большого собрата, расположившегося по правую от них руку, и устремились в сторону Павильона грота по береговой полосе.

Этот не менее важный памятник архитектуры Царского села был также, как и практически все здесь, спроектирован Растрелли и представлял из себя трехчастную композицию в виде центрального зала и двух симметрично примыкающих к нему в стиле барокко, которое характерно выражалось в скругленности углов, нишах под статуи и вазы из цветного камня, и образующих выступы на торцевых фасадах полукруглых экседрах. Издалека же виднелись фигурные железные решётки с позолоченным орнаментом из листовой меди. Именно туда и направлялись влюбленные, надеясь хоть где-то замести свои следы. А Пауль, который завёл их в эту западню, предательски испарился.

В это же время преследователи спустились по лестнице и притормозили, провожая беглецов взглядом.

— Gehen Sie auf beiden Seiten um sie herum, klemmen Sie sie mit einer Zange fest, und ich werde mit einem Keil in der Mitte vorgehen[1], — заявил главный — высокий мужчина блондин, голова которого слегка стала покрываться сединой, но лицо в то же время лишь местами выдавало его возраст малозаметными морщинами.

Его соратники молча кивнули и тут же разбрелись по сторонам, в то время как тот продолжил движение прямо по пятам Валерия и Светланы. Вдруг он неожиданно начал хромать, что вынудило его остановиться.

— Scheiße, knie[2], — недовольно прошипел мужчина, растирая больной сустав.

Подождав около минуты и собравшись с мыслями, главный продолжил движение, уже потеряв парочку из виду.

Виноградов и Вербова же, открыв первую попавшуюся дверь, прошмыгнули внутрь, предварительно осмотревшись и поняв, что преследователи отстали. В глаза тут же бросилось уже привычное для Царского села обилие золота и барокко, которое лезло из каждого угла, но оттого оно становилось еще более значимой визитной карточкой этого необычного места. Сбоку виднелась столовая, где были расставлены все приборы, как будто прямо сейчас сюда собирается явиться императрица на обед. По центру же располагалась огромная белая статуя, держащая свиток в правой руке. Ее грозный взгляд как будто осуждающе смотрел на присутствующих, невольно вызывая ощущение живого присутствия в этой комнате. Однако сейчас эта скульптура мало интересовала Валерия, ведь он, согнувшись в три погибели, подошёл к одному из окон, оглядываясь по сторонам, надеясь увидеть куда пошли их преследователи. И, к большой удаче и несчастью одновременно, мужчина нашел заходящих полукругом к постройке.

— Пригнись! — прошипел охотник за сокровищами девушке, с силой осадив ее к полу.

Вместе они тут же ринулись к статуе, спрятавшись за ее огромным силуэтом, причем как раз вовремя. Шаркающей походкой внутрь вошли все трое, оглядываясь по сторонам.

— Schauen Sie sich hier alles an, und ich schaue dort drüben nach[3], — заявил им главный, сделав несколько вращающих движений руками, после чего устремившись в указанном направлении.

Его подопечные тут же стали ходить по углам, осматривая каждый закуток. Валерий и Светлана задержали дыхание. Им уже давно не было так страшно, причем боязнь шла не от угроз этих незнакомцев, а от неизвестности их мотивов. Что же им нужно?