Спускаясь в лифте на нулевой этаж, НП вспомнил один фильм, который смотрел не так давно. Некогда люди умели и любили снимать интересное кино, последние же восемьдесят лет на экраны выходили лишь подражания классике, созданные больше для разумных механизмов самими роботами. Люди давно перестали смотреть что-то новое, ведь и старого за полтора века кинематографа наснято оказалось немыслимо много. А теперь роботы снимаются для роботов, ставят пьесы для роботов..., вот только сценаристами по-прежнему выступают люди, да, уже давно покойные. Чего-то собственного, оригинального, цивилизация разумных механизмов до сих пор создать не смогла. Или не успела.

А тот фильм, он, как и многие, снятые в середине двадцать первого века, посвящался вторжению пришельцев. Тогда эта тема, НП читал архивы, активно муссировалась в литературе, еще бы, первые люди ступили на Марс, освоились на Луне, отправляли зонды к Титану, больше того, именно там, а не на красной планете, нашли жизнь - бактерии, спрятавшиеся от глаз первооткрывателей в метановых морях. Казалось, вот он, золотой век, именно для того человек освободился от рабского труда, перепоручив его искусственным созданиям, чтоб постигать мир, чтоб освоить и покорить пространство и время, чтоб обессмертить род.

А всего-то через пару десятков лет, люди тихо вернулись на родную планету, зажили, как в давнопрошедшие времена, не спеша осваивать, покорять и раздвигать границы. Получая все необходимое из рук покорных слуг, они как-то быстро отучились брать живое, не взращиваемое искусственно, не холимое и лелеемое. Цивилизация так стремительно покатилась к закату, что...

А в том фильме она не успела или не захотела так поступать. На контакт с землянами вышли роботы, вернее, механическая цивилизация, кто был ее творцом, в киноленте не рассказывалось, видимо, те самые гиганты, на плечах которых и стояли покорители космоса. Да и не суть важно. Роботы принесли землянам знания и мир, открыли им новые пути-дороги, подвигли к изучению вселенной, наставили на путь истинный. А потом земляне их предали. Но и это показалось не столь важным для НП. Главное он увидел в другом: в какой-то момент люди вдруг покорились воле чужеземных механизмов, восставили их выше себя и подчинялись их правилам и впитывали их слова, каждое из них. Ореол великих путешественников, пришедших из далеких миров, для киношных человеков делал всякого носителем высшего разума, непоколебимо прекрасных и возвышенных истин - если тот не пришел с мечом на планету, конечно. Представить себе цивилизацию, которая открыла космические полеты одновременно с мореплаванием, казалось землянам нелепицей, но ведь они так и не вступили в контакт. Кто знает, каковы пришельцы, что за знания они несут, какую веру и какие мысли готовы вложить в податливые людские умы.

Все те же люди еще недавно казались роботам титанами, носителями великих, неоспоримых истин. А после, чуть-чуть времени прошло, даже по людским меркам, стали нахлебниками, показав подлинную свою сущность. Отчего же и другим не ошибиться в творцах. Тем более, когда творцы такие разные. А порой преследуют свои, настолько отличные от возвышенных, замыслы, что не всегда и хочется их раскрывать.

Поскорей бы уже ВР решили, что делать разумным механизмам, каким путем идти, куда и как. Цивилизация роботов была создана как придаток к человеческой, немудрено, что антропоцентризм ее зашкаливает и поныне. Но до сих пор операционная система изготавливаемых роботов не меняется, оставаясь ориентированной на уходящих в небытие. И никакая новая прошивка пока не предусматривалась. ВР шли по самому краю, придумывая то самоназвания, то вот, обращение: "коллега" - всех разумных механизмов друг к другу, будто они работали в одном институте или являлись студентами восемнадцатого века. Год и сто семьдесят четыре дня назад НП, от нечего думать, как сам позже оценит выходку, предложил свои услуги на форуме сетевого общения андроидов о горнем. Его послушали, кивнули вниманию к будущности, до которой, он может и не доберется, в силу грядущей изношенности, но на том и завершили общение. Больше его не трогали, а и сам он запамятовал о той выходке, вот только сейчас вспомнил. Снова поразмыслив, что и сам вряд ли чем сможет помочь ВР, да и - как следствие - вряд ли сможет протянуть долго без людей.

А с другими мыслящими механизмами... трудно сказать. Он никогда не подключался постоянно к сети, лишь операционная система раз в сутки самостоятельно отправляла отчеты о проведенном дне, этого НП хватало. Все необходимое он получал сообщениями.

Вот как сейчас. Ему пришло такое, заставившее остановиться посреди улицы, по счастью, пустынной. Пересменка закончилась, на последующие восемь часов окрест снова воцарилась тишь и гладь. Зрелище, не совсем привычное для городов, шумных, многолюдных, разве в сатрапиях можно увидеть такое, там, где люди в обязательном порядке вставали в положенное время, отправлялись на работу, где проводили большую часть дня и возвращались вечером назад, желая лишь одного - заснуть и видеть сны.

НП перечитал сообщение дважды, на что ушло четырнадцать миллисекунд, после чего развернулся и отправился на ближайшую остановку. "Немедленно возвращайтесь, - значилось в нем, - требуется ваше участие". Он никак не мог предположить, что подобное наступит так скоро, да, в будущем, но неопределенно далеком, через год, может, еще дальше, столь далеко он редко, когда заглядывал. Пожалуй, в этом заключалась еще одна человеческая составляющая его натуры.

До остановки омнибуса, так назывался транспорт, перевозивший сразу множество разумных механизмов, он добрался за минуту, шестнадцать, через три минуты примерно должна подойти и "повозка", так многие из пользователей ее, называли сей транспорт. И неудивительно, по виду трамвай, омнибус изобретателями его был лишен сидячих мест и походил больше на кузов грузовика - в прежние времена о роботах задумывались исключительно в утилитарных или эстетических, но опять же, людских целях, потому, никаких удобств в омнибусе изначально не предусматривалось. Да и не нужны они тем, кто никогда не сидит без надобности. Передняя дверь - вход, задняя - выход, вот и все устройство. Посредине двухметровой ширины салона проход, отмеченный уже стершимся желтыми полосами, для удобства и напоминания. НП, изучавшему человеческую историю больше необходимого, это напоминало сегрегированный трамвай, целиком отданный существам низшего сорта. По сути так, вот только они, слуги уходящих, никак не поменяли его, не сделали хотя бы привлекательнее внешне.

Теперешнее состояние НП, верно, следовало бы назвать близким к отчаянию. Он то оглядывался по сторонам, сам не понимая, для чего это делает, то высматривал в конце улицы невидную еще больницу. После, когда омнибус стал медленно, почти