Шрифт:
Закладка:
Кажется, я пришла в себя только после того, как мы преодолели половину коридора.
Наши пальцы были сцеплены, и он вел меня в сторону роскошных лож, расположенных на том же этаже. Мужчина открыл дверь ложи, принадлежащей известной пивной компании, и затащил меня внутрь. Помещение с кондиционером пахло дорогой кожей и было роскошно обставлено. Арена, на которой люди будут скандировать имя Эрика, раскинулась внизу, тихая, но впечатляющая. Когда была ребенком, я думала, что арена — это волшебное место, но с возрастом она стала синонимом моего бессилия. Моего отсутствия контроля над собственной жизнью.
Именно об этом я думала, когда Эрик уселся на кожаный диван и потянул меня к себе на колени. Моя поза была скованна, я винила в этом вид из окна. И винила вид за воспоминание, которое получила в конференц-зале — решения редко принимались мной.
Почему же тогда мне так понравилось, как Эрик грубо со мной обращается?
Разве его властное обращение не было похоже на то, когда мне говорили, что нужно делать вопреки моим желаниям?
Как я могла ненавидеть одно и желать другого?
— Грета, — заговорил Эрик, запустив пальцы в мои волосы и осторожно откинул мою голову. Держа меня вот так, глядя на потолок, он дышал мне в ухо. — Я не хочу заставлять тебя соглашаться на что-то против твоей воли. Как мне сделать тебя своей? Как мне сделать так, чтобы ты захотела быть моей?
— Ты не сможешь.
Эрик тут же зарычал мне в ухо, его выпуклая часть пульсировала между моих ног.
— Объясни.
Осмелюсь ли я? Открыться этому мужчине вот так? Сдаваясь ему физически (в основном), я уже позволила так много. Рассказать ему о том, что у меня на сердце, казалось огромным риском. А что, если и там он выиграет?
Тем не менее, я была благодарна за то, что он хотел меня выслушать. Что отложил подписание восьмизначного контракта, чтобы провести этот разговор, когда, вероятно, мог бы силой заставить меня согласиться на его условие. И вот, я призналась этому многогранному человеку. Баскетболисту, который защищал меня в клубе, целовал с неистовой страстью, выдвигал требования, а затем смягчал свой тон. Я не могла предугадать его поступки. То же самое говорили о нем на баскетбольной площадке. Никогда никто не знал какой следующий ход сделает «Тихий убийца».
— Мои родители развелись, когда мне было одиннадцать, — я сглотнула, чувствуя его взгляд на движении моего горла. — Я почти не видела своего отца, когда росла. Он всегда был тренером. Всегда в разъездах. Поэтому, когда они разошлись, было вполне естественно, что я переехала жить к матери. Но мой отец беспокоился, что пострадает его репутация. Поэтому он… заплатил маме. По сути, он купил меня, чтобы избежать судов за опекунство и показать себя преданным отцом.
Я не осознавала, что мои глаза наполнились слезами, пока Эрик не смахнул влагу теплыми подушечками больших пальцев.
— Это было больно. Быть брошенной вот так, только потому, что мужчина этого захотел. С тех пор я наблюдала, как за деньги мужчины покупают все, что они хотят, а женщины в их жизни становятся… товаром для торговли. Я поклялась, что никогда больше не буду такой, и буду держаться подальше от спортсменов. И именно поэтому то, что произошло в конференц-зале, доказало, что я права, Эрик.
— Нет, — его голос звучал резко. — Я только хочу сделать тебя счастливой.
— Ты хочешь сделать счастливым себя.
Эрик бросил меня на кожаный диван и забрался сверху, обхватив за плечи, прижал наши лбы друг к другу.
— Я могу сделать и то, и другое.
Нельзя тереться об него. Не делай этого, Грета.
— Я никогда не буду счастлива в отношениях, к которым меня принудили.
Его горячее дыхание обдало мой рот, его крепкое, спортивное тело вибрировало поверх моего. Это был уже второй раз с тех пор, как мы вышли из конференц-зала, я снова была прижата, не в силах вырваться, а он, кажется, не в силах не делать этого. Как будто он ничего не мог с собой поделать. И видимое проявление его увлечения мной, возбуждало, хотя было очень неправильным. Я не должна стремиться обхватить его бедра своими ногами, не должна возбуждаться от желания еще одного поцелуя. Но это было так. Я хотела, чтобы он полностью опустился на меня всем своим весом и качнул бедрами в мою колыбель. Хотела, чтобы он снова назвал меня малышкой.
И тут Эрик снова сказал то, что я от него никак не ожидала.
— Я хочу, чтобы ты была со мной по собственному желанию, Грета.
Он стянул бретельку моего спортивного лифчика, обнажив правое полушарие моей груди. Прикоснулся кончиком языка к моему напряженному соску, и дрожь от похоти быстро дошла до самых пальцев ног. А когда мужчина стал ласкать его более интенсивно, глядя мне прямо в глаза, из моего горла непроизвольно вырывался стон.
— Я не буду заставлять тебя быть моей женой. Не тогда, когда это причинит тебе боль и заставит не доверять мне. Господи, ангел. Это последнее, чего я хочу.
Я правильно его поняла?
— Правда?
Он потянул вниз противоположную бретельку бюстгальтера, снимая всю одежду до талии.
— Я спрашиваю, Грета. Не требую.
Он нежно провел языком по моему левому соску, послав колкие мурашки в мою сердцевину, заставив беспокойно ерзать под ним на диване.
— Я прошу тебя дать мне шанс. Всего лишь шанс.
Я не могла в это поверить. Он выслушал меня и… и изменил курс. Мои слова имели для него значение. Они изменили ситуацию. Это было настолько необычным явлением в моей жизни, что я не могла в это просто так поверить.
— Что это значит? — баскетболист провел языком по твердому бутону, и я захныкала. — Д-дать тебе шанс?
Эрик поднял голову, голубые глаза блестели от голода.
— Это значит, что ты пойдешь со мной домой, сегодня ночью, по собственной воле. Моя задача — удержать тебя там. Сделать так, чтобы ты захотела остаться навсегда и стать моей женой.
— И ты подпишешь контракт независимо от этого?
Он крайне неохотно коротко кивнул.
— Ненавижу оставлять это на волю случая, но я слишком сильно хочу твоего доверия. Я не хочу, чтобы ты отнесла меня к той же категории, что и остальных мужчин в твоей жизни. Я не могу ожидать, что ты так просто поверишь мне, что я другой, если не докажу это своими действиями.
