Шрифт:
Закладка:
— Боюсь, оно относится ко всем вам, — отозвалась я, забирая у бармена свою воду. — Профессиональным спортсменам дается все, что они пожелают. Деньги, машины, женщины, слава. Им надоедает одна игрушка, они покупают новую. Только я не игрушка и никогда ею не буду.
Черт возьми, он действительно меня слушал. Терпеливо и спокойно, как и предполагало его прозвище. Эрик не просто ждал своей очереди вставить пару фраз, он действительно слушал, что я говорила, и обдумывал это, хмурясь все сильнее.
— Я не могу поспорить ни с чем из перечисленного, но…
— Но ты не такой? — я глотнула ледяной воды и поставила стакан на место. — Многие женщины, встречавшиеся с баскетболистами, уже слышали эту фразу. Я буду умной и стану учиться у них. Я не собираюсь повторять их ошибок.
Следующие несколько секунд Эрик молчал.
— Как тебя зовут? — наконец, спросил он.
— Грета Велдинг, — я протянула ему руку для рукопожатия. — Приятно познакомиться.
Когда наши ладони соприкоснулись, голубые глаза Эрика сверкнули удовольствием, а у меня перехватило дыхание, будто от удара электричества.
— Велдинг. Ты, случайно, не родственница…
— Твоего нового тренера, — мы все еще держались за руки, и, похоже, я не могла отстраниться. — Это так. Я его дочь.
— К несчастью для меня, да? — пробормотал он, проводя большим пальцем по внутренней стороне моей ладони, его внимание было полностью сосредоточено на мне. — Может, ты и молода, но уже достаточно долго обитаешь в этой среде, чтобы заметить плохое поведение игроков, не так ли? А теперь ты причисляешь меня ко всем, с кем знакомилась раньше.
— Верно, — ответила я с гораздо меньшей уверенностью, чем раньше. Потому что теперь Эрик был ближе, от него пахло мятой, а его глаза так властно смотрели в вырез моей майки, что мои соски затвердели, а по шее пробежала волна жара. — Это не твоя в-вина, конечно… — Господи, я чувствовала себя словно в бреду. — Тебе дано все, что только может пожелать мужчина. Зачем тратить силы на конкретную женщину, если сотни ждут в очереди?
— Они не были бы тобой. И я всегда упорно тружусь, независимо от того, сколько мне дано, — Эрик склонился к моему уху, касаясь губами чувствительной раковины. — Я буду тратить на тебя силы. Потому что не настолько глуп, чтобы думать, будто сотня мужчин не умирает от желания занять мое место. Хотя скорее тысячи.
Несмотря на только что выпитую воду, во рту у меня пересохло.
— Я… эм, что ж, это действительно хороший ответ.
— Не просто ответ, Грета, — он посмотрел мне в глаза. — Это правда.
— То, что я ничего… по правде, совсем ничего не слышала о твоей жизни вне площадки… ничего не значит.
— Я играю в мяч и иду домой.
Прежде, чем я успела понять его намерения, Эрик обвил рукой мою талию, поднял меня и усадил на одно из мягких белых кожаных стульев перед стойкой бара.
— И я хочу, чтобы в следующий раз там была ты, — хрипло проговорил он, протискиваясь между моих ног и позволяя почувствовать толщину его достоинства внутренней стороной бедра. Эрик стиснул зубы от нашего соприкосновения, а мне перестало хватать воздуха в легких.
— Хочешь, чтобы я ждала тебя дома, как послушная игрушка?
— Нет, ангел. Ждала дома, чтобы получить удовольствие от своего мужчины.
— Называя себя моим мужчиной, ты серьезно перегибаешь палку.
Его губы медленно растянулись в обезоруживающей улыбке, а на щеке появилась ямочка, отчего внизу живота будто затянулся узел.
— Говоря мне, будто я тороплюсь, ты признаешь, что у нас есть шанс.
— Нет, не признаю, — запротестовала я, судорожно вдохнув.
Я действительно не признавала. Эрик был прав: я выросла в этом мире. Меня слишком близко подпустили к драме, которая слишком часто окружала игроков и их близких. Чересчур близко. Настолько, что я оказалась травмирована и твердо решила никогда не испытывать подобной боли и предательства. Грязные публичные разводы. Скандалы. Ожесточенные ссоры.
— Я не встречаюсь с баскетболистами, Бентли. Смирись с этим. И кстати, сомневаюсь, что мой отец оценит твою руку на моем бедре, не говоря уже о том, чтобы мы… встречались.
Эрик резко опустил взгляд, как будто только сейчас осознал, что его массивная ладонь скользила под ткань моих шортов, а большой палец гладил внутреннюю сторону бедра, из-за чего я была возбуждена до предела. Несмотря на то, что его окликнули, он продолжал ласкать меня. Почему я его не отталкивала? Эрик серьезно своевольничал, но все же то, как благоговейно он меня гладил, казалось очень приятным. Походило на обещание. Между ног начало пульсировать, и когда я почувствовала тянущую боль, то с силой сжала ноги.
— Неважно, какую фамилию ты носишь, я все равно буду жаждать тебя.
— Ж-жаждать, — я стала заикаться, наблюдая за приближением его губ. Словно загипнотизированная скольжением его языка по полной нижней губе. — Звучит серьезно.
— А я серьезно, ангел, — он прижался губами к моим. — Ты не встречаешься с баскетболистами. Хорошо. Но как насчет поцелуя? Разве это недостаточно безопасно?
— Обычно я говорю «да».
Он тихо рассмеялся, посылая маленькие счастливые пузырьки по моим венам.
— Один поцелуй, Грета. Потом я снова приглашу тебя на свидание, — Эрик смотрел на меня серьезным задумчивым взглядом. — Посмотрим, изменится ли твое мнение.
— Не изменится, — нервничая, прошептала я.
Как оказалось, волновалась я не зря.
Он начал чувственную атаку, притягивая меня за шорты к краю сиденья, и лизнул мои губы. Это было так быстро и откровенно, что я ахнула, чем Эрик воспользовался, погружаясь глубже. Он прижался к моим бедрам своими и наклонился, достаточно сильно, отчего у меня перед глазами все заволокло светлой пеленой и вспыхнуло желание большего.
Я хотела трения.
Но все, что он делал, это прижимался и вдавливал в меня свой большой ствол, прямо посреди клуба. Просунув руки под мою задницу, он принялся мять ее и удерживать на одном месте, пока его точеные губы словно наказывали мои, будто я была непослушным ребенком. Эрик ласкал меня своим языком, плавно скользя к губам, наши головы наклонялись то вправо, то влево. Наконец, я поняла, что уже не сидела на стуле, а меня куда-то несли. Еще несколько шагов, и моя спина ударилась об стену.
Я издала нетерпеливый сдавленный звук и обхватила ногами его бедра, молчаливо требуя большего. Со стоном Эрик подчинился, снова накрывая мой рот своим, наши языки сплелись, его бедра начали прижимать меня к стене. Его первый толчок вызвал в моем сознании предупреждающую вспышку, и
