Лена посмотрела прямо мне в лицо.

– Что здесь творится? – спросила она. – Во что ты вляпался?

Я промолчал. Возможно… дело в том банкротстве – шальная мысль закралась мне в голову – возможно все эти люди как-то связаны с нашей фирмой и пострадали от наших действий? Мы и правда частенько игнорировали мелких держателей акций, не обращали на них никакого внимания и действовали только в интересах крупных клиентов. Но причем тут Гектор? Или он тоже попался на крючок? Я не знал ответа на этот вопрос, но утреннее поведение начальника службы безопасности

нельзя было назвать нормальным.

– Я схожу в гараж за топором. Потом мы попробуем пробраться в джип и уедем отсюда. Прямиком в полицию. Что скажешь?

Лена с ужасом посмотрела на меня.

– Они там везде, мы же задавим их!

– Поэтому мне понадобится твоя помощь. Нужно будет отвлечь их внимание, пока я проберусь в джип и заведу его.

Я объяснил ей свой план.

– Ты сумасшедший, – сказала Лена.

– По другому мы не выедем. Они не пустят.

– Может быть, просто пойти поговорить с ними? Объяснить ситуацию.

Я повернулся и показал ей разодранный в клочья рукав куртки.

– Я уже попытался. Этот старик сумасшедший.

– А риелтор? А Гектор? – Лена всхлипнула. – Как же так?

Я прислушался. Мне показалось, что со стороны озера раздался какой-то звон, похожий на колокольный, – то удаляющийся, то приближающийся, он вполне мог быть вызван ударами металла о металл, но при каждом новом ударе внутри меня все сжималось.

«У тебя время до полуночи», – вспомнил я слова старика и машинально посмотрел на часы. Стрелки застыли на отметке «10-55», хотя я мог поклясться, что сейчас нет и восьми вечера.

– Ты готова? – спросил я Лену после того, как сходил в гараж и застыл возле входной двери с топором наперевес.

Она коротко кивнула.

– Ни пуха, – прошептал я.

– К черту, – ответила она и скрылась за углом.

Я поднял топор, открыл дверь и шагнул в темноту.

5

«Только бы справилась, только бы у нее получилось», – я повторял эти слова про себя, когда открыл дверь и вывалился наружу, под моросящий дождь. По правде говоря, мне некогда было озираться по сторонам, я видел лишь бампер джипа перед собой, чуть помятую решетку радиатора (Лена училась ездить и врезалась в ограничительный столбик на стоянке гипермаркета) и мокрую бетонную дорожку, по которой мне предстояло пробежать метров пятнадцать.

«Нужно было выключить свет в зале», – запоздалая трезвая мысль пришла слишком поздно. Я осознал, что, открыв дверь, тут же разоблачил себя – я был словно артист в лучах софитов, и немая толпа по ту сторону низенького забора, разумеется, сразу же заметит меня.

– Черт! – я ругнулся и что-то сильно кольнуло меня в область сердца.

Зажмурившись от боли, я вдруг осознал, что вполне возможно, эта передряга доконает меня. Я просто-напросто не смогу добраться до джипа и Лена… Лена останется одна против всей этой разъяренной молчаливой толпы.

А ведь она так и не научилась толком выезжать задом, – подумал я и ринулся вперед.

Толпа зашевелилась.

Я не мог этого видеть точно, но безликая масса, окружающая наш участок, вдруг заволновалась. Раздался сдавленный хрип – сначала слева, потом сразу позади джипа.

В два прыжка я преодолел расстояние – даже сам не понял, как. Никогда прежде я не бегал так быстро и так легко.

В правой руке по мановению волшебной палочки оказался ключ. Я нажал на кнопку открытия дверей, прекрасно понимая, что если они сейчас ринутся, то сметут все не своем пути.

– Давай, давай же, Лен! – зашептал я, вцепившись в ручку двери.

Рука соскочила с мокрой ручки, и тут новая острая боль холодной стрелой пронзила где-то совсем рядом с сердцем.

Я охнул и осел, точно подстреленный, рядом с дверью.

Толпа зашумела сильнее.

Я услышал треск ломающегося дерева – сквозь завывание и шум ветра трудно было понять, что это было – сметаемый забор под ногами толпы или же очередная сломанная ветка дуба.

Я осторожно просунул правую руку под мокрую куртку и помассировал грудь. Попытался вздохнуть.

И снова боль!

Из уголка моего глаза выкатилась слеза.

Теперь я явно слышал шаги – топот многих ноги. Еще пара секунд и они просто разорвут меня на части.

Где-то в отдалении раздались голоса.

– Где он? Где он? Мы его потеряли!

– Нет, он еще тут!

– Держите!

– Я стараюсь!

– Еще! Где все остальные?!

Превозмогая боль, левой рукой я дотянулся до ручки двери машины и потянул ее. В этот момент, заглушая свист ветра, слева, за стеной дома, там где располагалась большая пристройка, которую я совсем надежно показывал Лене, раздался жуткий грохот.

Мой рот, несмотря на непреходящую боль в груди, растянулся в улыбке.

– У тебя получилось! Ура! – с этими словами я вкатился в на водительское сиденье джипа, одним движением вставил ключ зажигания в замок и повернул его.

Взревел мощный двигатель.

В зеркало заднего вида я видел, что толпа уже повалила забор, но каким-то чудом еще сдерживала себя – впереди всех стоял тот самый старик и все они смотрели на него, словно ожидая знака, сигнала к штурму.

В надвинутом на голову капюшоне, под струями холодного дождя, он казался пронизанным каким-то страшным гневом – я впервые ощущал и даже видел настолько яркое и дикое, какое-то необузданное чувство по отношению к себе, чувство притом – отрицательное!

Этот человек ненавидел меня! Но за что?!

Когда скрежет умолк, на секунду воцарилось затишье. Кажется, в этот момент я слышал каждую каплю дождя, ударившуюся о землю, упавшую на лобовое стекло джипа.Я слышал каждую травинку и листочек в радиусе километра, слышал, как волнуется, бьется о пристань озеро, как в припадке ярости волны кидаются на деревянный помост, слышал треск разбиваемых досок – теперь я понял, что за звук это был – но потом… потом взревел мотор. Мощнейший пятисотсильный движок обнаженными лопастями взрезал воздух и из распахнутых ворот выкатился блестящий сверкающий катер – по наклонной дорожке шириной в два метра он покатился к озеру. Оба винта крутились с огромной скоростью, срезая попадающие кустики, траву и все что попадалось под смертоносные лопасти.

Толпа отхлынула от забора.

Старик взмахнул руками, тщетно призывая народ – но те, словно завороженные – пошли за катером, который двигался неспешно и величаво – на тележке с мягкими колесами он плыл по дорожке, издавая сумасшедший рев, перекрывающий и