Шрифт:
Закладка:
— Ты же знаешь, что я выжгла свой источник на первом курсе, спасая жизнь Сото… В восемнадцать я вышла за Тогато Хебито и оправилась в Но-Хин. Эта земля больше подходит для девушки, в которой нет ничего, кроме пепла, — горько усмехнулась она. — Страна без Пламени для той, что перестала быть Пламенной… Меня не посвящали в тайны рода. Я была бесполезна для него, потому что не обладала магией.
Магистр Лин продолжал настойчиво спрашивать:
— Не верю, что Дайсу совсем ничего тебе не говорил. И ты ничего не слышала.
— Отец… — в ее глазах снова плеснулся океан боли. — Часть года жил в Алом замке. А я… я была девчонкой, Щингин-хао. Меня интересовали балы и платья, а не родовая магия. Мой дар считался слабым. Я была позором своего отца, Негасимого Дайсу.
— Он так не считал, — голос наставника остался бесстрастным.
— Другие считали. В роду ходили какие-то истории и слухи о пробуждении силы Кеуби. Но я никогда не придавала им значения.
Райга отложила вилку и спросила:
— Разве сила Кеуби отличалась от силы Манкьери? Они тоже были Пламенными.
Магистр Лин покосился на нее аметистовым глазом и сказал:
— Кеуби — носители первородного Пламени. Их предок — прародитель Пламенных магов. Все сильнейшие маги погибли при создании Монолита — стены, которая защищает Три Королевтсва от набегов степняков и хищников с юга. В эльфийских хрониках говорится, что Кеуби обладали мощнейшими артефактами. Все они стали частью монолита. Целый род выжег все свои артефакты, а затем и источники, чтобы сплавить горы и создать эту преграду. Тогда выжили только Райдан и Эйрисса Кеуби. Они и вошли в род Манкьери.
Райга вытянула из воротника цепочку с ключом и протянула Эриге.
— Ты знаешь, что это? Мать оставила мне это и записку.
Та только покачала головой.
— Я вижу эти вещи в первый раз.
Магистр пристально посмотрел на нее и подвёл итог:
— Будем надеяться, что Безумный Змей даст нам хоть какие-то ответы.
— Тогато, мой муж, отведет вас к нему завтра утром, — кивнула она. — Вам повезло, что сегодня придет тайфун. Когда Хайко растратит свою магию на усмирение стихии, его проще понять.
Райга прислушалась к завыванию ветра за окном. Выжженный источник Эриги снова притянул ее взгляд. Со стороны наставника по ученической нити как будто пришла волна успокаивающей пульсации. Она покосилась на эльфа и поймала его бесстрастный взгляд.
«Страна без Пламени, земля пепла… — вспомнились ей слова Эриги. — Что же расскажет нам завтра Хайко Хебито?»
Мужем Эриги оказался пожилой но-хинец. Звали его Тогато. Райга подумала, что он, должно быть, старше бывшей пламенной лет на десять. И сердце ее сжалось. Какая жестокая насмешка — выдать восемнадцатилетнюю девушку за молодого вдовца с двумя детьми. Отправить ее навсегда в чужую страну, в крохотный поселок на берегу, почти не имеющий связи с миром…
Они спускались за стариком с холма по раскисшей от дождя дороге. Дом дрожал от порывов ветра всю ночь напролет. Из-за этого Райга не могла сомкнуть глаз. Только к утру тучи разошлись и солнце начало нещадно палить.
Миран в очередной раз поскользнулся на грязной жиже, ругнулся и не выдержал. Несколько росчерков — и дорога перед ними затвердела. Тогато одобрительно кивнул. Старик на языке королевства не знал ни слова. Объяснялись с ним при необходимости принц или магистр Лин.
За следующим пригорком перед ними предстало море. Райга, затаив дыхание, рассматривала водную гладь, которая раскинулась до самого горизонта.
На скале, подставляя лицо волнам и ветру, стоял человек. Когда они приблизились, она увидела, что одет незнакомец в короткое темное хакато с тем же змеиным рисунком, что и у Эриги и ее мужа. Из-под поношенного одеяния выглядывали тощие босые ноги. Волосы его были собраны в высокий хвост на макушке. Ветер трепал выбившиеся из прически пряди.
Тогато окликнул его на но-хинском. Мужчина обернулся, легко спрыгнул с камня и оказался перед ними. Наполовину распахнутый ворот обнажал тщедушную грудную клетку и острые ключицы. Определить его возраст не представлялось возможным. Умом Райга понимала, что этот человек годится ей в отцы. С лица, которое могло бы принадлежать молодому человеку лет двадцати, на нее смотрели белесые старческие прозрачно-голубые глаза. После трёх дней в окружении темноглазых но-хинцев это вызывало удивление. Во взгляде мужчины плескалось безумие.
— Пламенные на земле пепла, — захихикал он. — Ветер и волны принесли мне весть, что Щингин-хао снова ходит по тропам подыхающего острова Кайсу.
Он резко приблизился к Райге. Девушка невольно отпрянула, когда эти странные глаза оказались прямо напротив неё.
— Ты привел мне дитя осени? Ты выжила, маленькая девочка. Носишь по этой земле свое Пламя. И метку красной смерти.
Он легко коснулся ее розовой косы, затем щеки под алым глазом. Обхватил руками свою голову, начал раскачиваться и нараспев декламировать:
— У тебя ничего не вышло и они ушли. Заплатили страхом и кровью за ошибки прошлого. Все вы будете платить и цена будет велика. Он придет за вами с красной смертью, с тысячей смертей из прошлого, с кровавым пламенем, с темными тварями. Он будет идти по вашим следам, пока не откроет дверь на алтаре… Змеи, ястребы и олени уже идут за ним, а другие против него… Осталась ли осень в твоих глазах, маленькая девочка? Или она умерла вместе с твоим родом в Осеннем замке?
— У нас есть к тебе несколько вопросов, Хайко, — будничным тоном сказал магистр. — И Эрига передала тебе еду.
— Угли и пепел ходят за мной, — рассмеялся он в ответ. — Эрига-най добра к Видящему. Что ж, идём в Логово Змея. Там тебе будет разрешено спрашивать, Ярчайшее Пламя Запада.
После этого он бросил несколько отрывистых фраз Тогато. Старик сдержанно поклонился, вручил Ллавену корзину со снедью и отправился назад по той же дороге, по которой они пришли.
Идти за этим безумцем Райге не хотелось. Весь облик его был пропитан жутью, от его голоса по спине бежали мурашки. Ее раздражало то, что он приближался к ней, как он смотрел на неё. Но ее мнения никто не спрашивал.
Вслед за Хайко они начали спускаться к берегу. Там, около одной из скал, чернел вход в пещеру. Тропа обрывалась около него. Когда Райга поняла, куда они идут, ее прошиб холодный пот. Но-хинец исчез в проеме. Она остановилась в двух шагах от темного провала и спросила:
— Нам точно нужно туда идти?
— Да, — отрезал наставник. — Спускайся.
С этими словами он последовал за Видящим.
— Не трусь, мы с тобой, — поддел ее Миран и пошел вперёд.
Друзья и наставник уходили вниз, а она осталась стоять на пороге. Перед ее глазами проносились воспоминания. Пещера, мечущиеся тени, сверкающее лезвие с темной полосой вдоль кромки, огромная лужа ее собственной крови, боль и страх… Грудную клетку как будто снова сдавило.
