— Девушка? У тебя была девушка до мамы?

— Ну да, сынок. Она была гораздо раньше твоей мамы. Это была моей первая любовь, но у нас ничего не вышло, — сказал отец.

— Правда? Ты никогда не рассказывал мне о ней, — будто с намеком на то, что я хочу услышать всю историю, сказал я.

— Да, она была из семьи аптекарей. Прекрасная во всех отношениях девушка. И я думал, что мы проживем с ней всю жизнь, но случилось ужасное. Ее лучшая подруга была выбрана на Жатве. Это была 50 квартальная бойня. К сожалению, подруга не вернулась и она настолько отчаялась в жизни, что решила все полностью изменить, в том числе и парня. Она стала встречаться с шахтером из шлака и забыла меня, а я не мог ее забыть. Конечно, пока не появилась твоя мать. Вот так все и было, — подытожил он.

— А где она сейчас, эта девушка? — не унимался я.

— Продолжает жить в Шлаке. Ее муж погиб в шахте, и она сама воспитывает двух дочек. Возможно, ты знаком с одной из них. Она твоя ровесница — Китнисс Эвердин, — когда он произнес это, я просто был в шоке. Мой отец любил мать девушки, которую люблю я.

— Эээ, да, я знаю Китнисс. Мы одноклассники, — сказал я.

— Китнисс больше похожа на отца. С жестким и пробивным характером. А вот ее младшая сестра — Примроуз, она точная копия своей матери. Даже внешне она будто ее отражение много лет назад, — я молча слушал, но отец ничего больше не хотел говорить, — ну ладно, сынок. Сегодня у нас тяжелый день. Выпей лекарство и иди в пекарню. Я попрошу братьев помогать тебе, пока травы не подействуют. Главное, не попадайся маме на глаза, — он взъерошил мои волосы и направился домой. Немного погодя, я тоже вошел в дом. Лекарство действовало очень быстро, и уж через час я был полон сил.

Вспоминаю эту историю и понимаю, что отец заботится не просто о Китнисс, а о ее семье, потому что любил (а может, и любит до сих пор) ее мать. Пока думал об отце, мои веки стали тяжелеть, я начал погружаться в сон, как вдруг раздался оглушительный крик. Все двери и окна закрыты, но не услышать его невозможно. Это кричала Китнисс. Вскакиваю с кровати и задеваю тумбочку, с которой слетает ваза и разбивается на миллион осколков.

«Эффи меня убьет». Но даже не успеваю притронуться к осколкам, чтобы собрать их, как ко мне осторожно заходит безгласая — та самая девушка, которую Китнисс видела в лесу. Она жестом спрашивает, можно ли ей войти. Киваю, и она бросается убирать осколки.

— Нет, что ты! Я сам уберу! Я же разбил, — говорю я и вижу недоумевающий взгляд.

— Чему ты так удивляешься? — спрашиваю с улыбкой, — я не капитолиец, могу сам убрать за собой. Не бойся, если спросят, я скажу, что все убрала ты!

Она кивает мне, будто говорит “спасибо” и собираетсы уходить.

— Стой, подожди, — останавливаю я у выхода.

— Это Китнисс кричала? — она кивает.

— Ей плохо? — отрицательно машет головой.

— Кошмар приснился? — «Да».

— Кто-то пошел ее успокоить? — безгласая пожимает плечами.

— Слушай, можешь не отвечать, если не захочешь, но я не могу не спросить, — она подходит ко мне ближе и подносит палец к своим губам, будто, говоря: «Говори тише».

— Ты же уже видела Китнисс, да? Ну, я имею в виду, до того, как она пошла добровольцем на Игры, — после моей фразы ее глаза округляются, она начинает испуганно озираться по сторонам и разворачивается, чтобы уходить.

— Стой, пожалуйста! Я никому не скажу, можешь мне верить, — девушка задумывается, и все же возвращается обратно ко мне.

— Я прав? Ты видела ее в лесу, так?

«Да» — кивает она.

— Она очень винит себя в том, что произошло с тобой и этим парнем, — в ее глазах столько боли, что я буквально это чувствую.

— Извини меня, я не должен был это говорить, — но уже поздно, из ее глаз начинают капать слезы. Не придумываю ничего лучше, как подойти и обнять ее. Она вначале не понимает, что и зачем я делаю, но потом придвигается ко мне ближе и утыкается носом в мое плечо.

— Тише, тише, не плачь, все могло быть хуже, — говорю и глажу ее по спине, хотя сам понимаю, что, куда может быть хуже? Через пару минут она собирается и перестает плакать.

— Этот парень был твоим братом? — спрашиваю у безгласой.

«Нет» — безмолвно отвечает она и дотрагивается до своего безымянного пальца.

— Это был твой муж?

Девушка утвердительно кивает.

— Мне очень жаль. Наверное, ты ненавидишь нас всех… — она подходит ко мне и трясет головой, будто говорит: «Нет, нет, нет!»

— Ничего страшного, если это так. Тебя заставляют прислуживать нам. Выполнять все, что нам вздумается! На твоем месте я бы тоже всех ненавидел. Слушай, а из какого дистрикта ты бежала? — задаю еще один вопрос. Она ничего не отвечает, а только с непониманием смотрит на меня. Потом поднимает палец вверх, показывая «Подожди минутку». Киваю. Она бегает по комнате и переворачивает разные предметы, начиная от мыльницы, заканчивая одеялами. И наконец, берет в руки полотенце и находит, что искала. Поднесит его ко мне и указывает на маленькую бирку, где написано «Собственность Капитолия». У меня отвисает челюсть.

— Ты из Капитолия сбежала?

«Да» — кивает она, улыбаясь моей реакции.

— Так вот почему вас выследили… — она снова кивает. Потом показывает на часы и на дверь, говоря этим, что ей пора. Киваю, а потом смотрю на осколки, рассыпанные по всей комнате. Девушка улыбается и берет веник, а я беру совок. Вдвоем мы собираем все осколки за пару минут, и она, улыбаясь, уходит. И тут я вспоминаю еще кое-что.

— Подожди! — она, уже не задумываясь, оборачивается и вопросительно смотрит на меня.

— Я забыл спросить, как тебя зовут?

Безгласая ищет глазами предмет, на котором могла бы написать свое имя, и берет зеркало, выдыхает, отчего зеркальце потеет, и пишет на нем пальцем «Эвелин».

— Эвелин, — читаю я вслух, — красивое имя.

Девушка опять берет зеркало и ниже своего имени пишет «Спасибо», а потом добавляет «за все», стирает все надписи и смотрит на мою реакцию.

— Тебе спас… — тут я останавливаюсь, потому что опять слышу крик, — Эвелин, как думаешь, сходить и успокоить ее — хорошая идея?

Она, смеясь, показывает мне «Нет».

— Ну, тогда я сделаю это, — она