— Я знаю, Пит, я знаю. И именно поэтому я сейчас говорю с тобой, — я опять поворачиваюсь к нему, не веря собственным ушам

— Ты знаешь? О чем ты знаешь? — шепотом спрашиваю я.

— Я знаю о твоих чувствах, давно догадывался, поэтому решил рискнуть. Она ведь для меня тоже значит очень многое.

Это просто невозможно!

Лучший друг Китнисс знал, что я люблю ее.

— А Китнисс, она знает? — этот вопрос я не могу не задать.

— Нет, она не знает. Я бы не стал ей говорить, даже если бы был уверен на тысячу процентов, — оказывается, он благородный. Хотя я не сомневался в этом, Гейл отличный парень, я всегда был рад тому, что именно он друг Китнисс.

— Спасибо, — я говорю это настолько тихо, что сам еле слышу, но он тоже слышит, потому что кивает в ответ.

— Пит, помоги ей выжить, ты можешь больше, чем думаешь. Возможно, если вы будете там вместе, кто-то из вас сможет вернуться, — как будто, если мы останемся вдвоем, я буду думать над тем, кому из нас надо жить.

— Я помогу ей, обещаю, — только произношу это, как заходят миротворцы, чтобы вывести Гейла. А мои слова еще долго крутятся у меня в голове. «Я помогу ей, обещаю» — обещание, данное не столько Гейлу, сколько себе.

Потом кто-то говорит сквозь дверь, что это последний человек, и у меня есть пару минут, перед тем как я покину дистрикт 12. Пару минут мне не хватит, но я все же начинаю осмысливать все, что говорили мне сегодня.

Итак, моя мать не сказала мне ничего полезного, а вот мой отец наоборот сказал все правильно. Я и сам так считаю, но все его слова были точно к месту. То, что сказал мне Гейл, заинтересовало меня не меньше. Он считает, что я на многое способен. И даже думает, что, если я помогу Китнисс, она сможет выжить. Если он прав, то через пару недель Китнисс вернется обратно, потому что я в лепешку расшибусь, но помогу ей.

Дверь раскрывается, и ко мне заходят миротворцы. Они берут меня под руки и молча выводят. Мы выходим из дома правосудия, и меня запихивают внутрь машины, где уже сидят Китнисс и Эффи.

Китнисс не смотрит на меня, она вообще поглощена своими мыслями. Эх, милая Китнисс, как я хочу сказать тебе все, что думаю, но не могу. Хотя точно знаю,

что скажу. Я найду момент, когда ты узнаешь. Я обещаю тебе, хотя скорее всего опять обещаю сам себе. Теперь я точно уверен, что перед тем, как умру, она

узнает о моей любви. А еще она узнает о том, как дорога Гейлу. Даже соглашаюсь с мыслью, что если она не будет моей, то Гейл — самый лучший кандидат на место в ее сердце.

Мы отправляемся в путь.

Через час мы пересаживаемся в поезд. В последний раз смотрю на мой дом — дистрикт 12. Шепотом говорю ему: «Прощай».

Глава 3. Ментор

Эффи, не унимаясь, рассказывает нам что-то о Капитолии и об Играх. Стараюсь внимательно слушать, а Китнисс явно витает в облаках. Когда, наконец-то, рассказ окончен, Эффи покидает нас, чтобы узнать, где наш ментор — Хеймич. Он единственный живой победитель из 12 дистрикта, поэтому я сам не прочь с ним увидеться, так как от него зависит количество наших спонсоров, а значит, и жизнь. Кто может дать лучший совет о выживании на Играх, как не человек, который смог победить? Конечно, он победил почти 25 лет назад, но все, кто видел это, говорили, что он был незабываем. А еще он жуткий пьяница. Он часто приходит к нам за хлебным квасом, чтобы опохмелиться, но к вечеру уже снова в стельку пьян. К сожалению, это все, что я о нем знаю.

Решаюсь первый заговорить с Китнисс.

— Китнисс, ты уже видела нашего ментора? — в ответ лишь тишина. — Ты можешь не говорить со мной, но с ним надо обязательно! Он может помочь тебе выжить, — слишком сильно выделяю «тебе», настолько сильно, что она сама оборачивается. Возможно, думает, что я оговорился, но это именно то, что я хотел сказать.

Как вообще можно жить с мыслью, что я мог ее спасти, но вместо этого спасся сам? А вот Китнисс сможет прожить без меня, потому что я ей безразличен. Возможно, что сейчас это к лучшему. Ее ничего не сдерживает от того, чтобы пустить мне в сердце стрелу. А вот меня сдерживает. Именно поэтому я не выиграю.

Только мне нужно придумать план по ее спасению. Я же не смогу постоянно бегать за ней и смотреть, нет ли кого поблизости. Хотя если не придумаю что-нибудь, именно так и сделаю. Буду помогать ей, пока кто-то или она сама меня не прикончит. Думаю, отец именно это имел в виду, когда говорил со мной. Игры не изменят мое отношение к Китнисс. Я буду оберегать ее, пока мое сердце бьется.

Тут в комнату вламывается пьяный Хеймич, еле держась на ногах. Встаю, чтобы помочь ему дойти до кресла, но он отталкивает меня и идет в сторону мини-бара. Иду следом и спасаю его от падения, но ему все равно. Он наливает себе полный стакан какого-то вонючего напитка и шагает к креслу. Смотрю в сторону Китнисс и понимаю, что ей все равно на Хеймича. Она даже не сменила позу, с тех пор как я попытался завести разговор. Плюхаюсь рядом с ней и жду, когда Хеймич допьет свое пойло.

— Хеймич, а когда мы начнем? — не выдерживаю я.

— Смотри-ка, твой друг рвется в бой! — говорит Хеймич Китнисс и тычет в меня пальцем.

Она что-то бурчит себе под нос, но ни я, ни Хеймич уж тем более, ее не слышим.

— А она с характером! — смеется он, — может, выпьешь, солнышко? — он тянет ей на встречу бокал, а она еще сильнее от нас отворачивается. От этого «солнышко» Китнисс еле сдерживает себя, чтобы не врезать Хеймичу. Решаю прекратить это и тянусь, чтобы забрать у него то, что он еще не допил.

— Хеймич, я думаю, с тебя хватит, — только дотрагиваюсь до бокала, когда мне в грудь что-то ударяется с огромной силой. Падаю на кресло и пытаюсь восстановить дыхание, а когда уже могу спокойно вдохнуть, то понимаю, что Хеймич врезал мне ногой