— Можно мне взять их, чтобы показать Джону?

— Показать мои картины?

— Думаю, ему было бы очень интересно. Он и остальные члены «Братства» ищут смелых художников.

— Для женщин все непросто. — Несмотря на все мечты, я болезненно осознавала, что мои возможности ограничены и хотела с самого начала быть честной. — Художниц мало.

— Нет, — ответил мистер Форрест. — Думаю, найдется парочка. На днях я прочитал об одной Элизабет…

Мне опять показалось, что я вот-вот упаду без чувств.

— Элизабет? Лиззи Сиддал?

— Да, натурщица, но читал, что сейчас она рисует. — Мистер Форрест не поведал мне ничего нового. Но почему-то его слова стали иметь для меня бо́льший вес. — Ее работы заинтересовали критика Рёскина7.

Мужчина посмотрел на меня.

— Джон говорит, что она довольно хороша, — будничным тоном заметил он.

О, как я бы я хотела, чтобы кто-нибудь также запросто обсуждал мое творчество. Невозможно поверить, что этот красивый, очаровательный мужчина одинаково хорошо отзывался о моих картинах и о работах моего кумира Лиззи Сиддал! Мои мечты наконец-то сбывались! Долгие часы рисования в студии в полном одиночестве, когда я с замиранием сердца прислушивалась к шагам отца на лестнице, не были напрасными. На этот раз глупые условности и правила не помешают мне поделиться мечтами с мистером Форрестом.

Вложив всю душу в рассказ, я искренне поведала ему о мечтах уехать в Лондон, чтобы войти в мир искусства. Если бы я только могла найти покровителя, кого-то, кто поверит в меня, и возьмет все заботы о счетах, пока я занимаюсь творчеством…

— Милая леди, — улыбнулся мистер Форрест. — У вас определенно талант. Я поеду в Лондон в конце месяца. Могу взять с собой одну из ваших картин.

Я немедленно согласилась, хотя мысль об отце беспокоила меня. Что он скажет, если узнает, как я поступила за его спиной?

— Поговорить с родителями? — спросил мистер Форрест.

— Нет, — почти выкрикнула я. — Мама умерла, — объяснила я. — Папа…Ну, он не жалует мое увлечение.

Мужчина понимающе кивнул.

— Остались еще пожилые люди, которые до сих пор думают, что у женщин нет прав. — Он положил руку рядом с моей, лежавшей на камне. — Я не согласен. Думаю, в вас есть что-то особенное, мисс Харгривз. Позвольте мне раскрыть ваш дар.

Я, опьянев от радости, смотрела на море и слегка дрожала от возбуждения. Вот оно! Свершилось! Наконец-то начинается настоящая жизнь!

Глава 6

1855

Фрэнсис

Фрэнсис увидела его из окна, когда поднималась по лестнице. Он сидел на скале с девушкой на вид не старше двадцати, с обожанием смотревшей на него. Женщина вздохнула. Они здесь всего несколько недель. Неужели он опять принялся за старое?

Она медленно поднялась в гардеробную. Из окна комнаты пляжа не видно, а потому не придется мучиться, наблюдая за ним. Сев за туалетный столик и, наклонив голову, она внимательно изучила себя в зеркале. Синяки на шее почти исчезли. Фрэнсис спустила платье с плеч и наклонилась ближе к отражению, с облегчением рассматривая побледневшие следы на ключице и груди.

Рука погладила пока еще плоский живот, внутри которого зародилась крошечная жизнь. Теперь все будет по-другому. Теперь она будет очень осторожной. Женщина вздрогнула, вспомнив лицо Эдвина, когда в прошлый раз сообщила ему о беременности. Он ничего не ответил, лишь холодные, голубые глаза буравили ее.

Позже, когда мужчина вернулся из паба злой, пропахший бренди, она поняла, что совершила ошибку. Первый удар пришелся на затылок, когда женщина выходила из комнаты, и она упала на диван. Ее мольбы: «Пожалуйста, Эдвин, малыш…», лишь усилили ярость мужа. Он ударил ее снова, опрокинул на пол и пнул в живот. Рыдая, она уползла в угол комнаты и свернулась калачиком, тихо постанывая.

Эдвин читал газету у камина, не обращая внимания на жену. Почувствовав поток крови между ног, несмотря на все старания сдержаться, Фрэнсис перешла на крик. Муж, снова став милым и внимательным, поднял ее на руки и бережно отнес в кровать.

— Прости, дорогая, — раскаиваясь, шептал он. — Мы попробуем еще раз. Мне так жаль, дорогая. — Его поцелуи покрывали лицо жены.

Когда пришел доктор, Эдвин излучал заботливость до кончиков ногтей. Но доктора не обманешь. Когда муж вышел из комнаты, он мрачно посмотрел на женщину, приподнял ее ночную рубашку, чтобы прощупать живот и увидел синяки.

— У мужа бешеный нрав? — спросил врач, мягко надавливая на нижнюю часть живота.

Женщина зажмурилась и промолчала. Волна стыда и унижения окатила ее.

— Вы должны быть благоразумны, — сказал доктор. — Он важный и занятой человек. Не злите его напрасно.

Фрэнсис поняла, что одинока в своем горе, и никто не придет к ней на помощь. Поэтому придумала план. Бежать при первых признаках новой беременности. В начале замужества Эдвин демонстрировал мягкое равнодушие к жене, постепенно превратившись в жестокого, полного презрения мужа. У жены не было сомнений в том, что как только станет известно о ребенке, муж накажет ее. У него напрочь отсутствовали родительские инстинкты. Зная, что Фрэнсис в материнстве обретет долгожданное счастье, Эдвин непременно отберет мечту. Просто так, из чувства жестокости.

Женщина начала копить и прятать деньги от прислуги под полом ее гардеробной, случайно при переезде обнаружив там расходившиеся доски. А если быть до конца откровенной, то откладывала монеты с самого начала супружеской жизни. Еще будучи невестой, она знала, что за человек ее жених. Он давно положил глаз на адвокатское бюро, основанное ее дедом. Судьба девушки была решена. Ее заставили выйти замуж, она не посмела ослушаться воли родителя. После смерти отца жены, Эдвин возглавил семейное дело и больше не чувствовал необходимости скрывать свою истинную сущность.

После переезда, Фрэнсис, испытывая тошноту по утрам, поняла, что снова беременна, и именно тогда решилась по-настоящему. Огромное желание спасти будущего ребенка дарило силы и придавало храбрости. Мысли о побеге поглотили ее. Пока ослабленный корсет скрывает живот, она поживет дома, а затем исчезнет. Нужно заранее подготовиться, иначе ей не справиться, если что-то пойдет не так.

Главное — быть уверенной, что Эдвин не сможет и не будет пытаться искать ее. Поговорив с жителями деревни, женщина придумала, что делать. В море опасное течение, которое за прошедшие годы унесло жизни многих людей. Как бы невероятно это не выглядело, надо инсценировать смерть: взять одежду на пляж и оставить ее у скал. Может, бросить шляпу в волны в надежде, что прибой вернет ее на берег, или нацепить клочок платья на острые камни. И если повезет, Фрэнсис увеличит количество несчастных случаев.

Она решила спрятать чемодан за камнями заранее. После