они согрешили не только против своего еврейского происхождения, от которого отреклись («интернационализм служил прикрытием наготы еврейского социализма»), но и против социалистических основ своего мышления. Евреи относятся к числу наиболее угнетаемых народов мира, но, вместо того чтобы подчеркнуть этот элемент своего протеста, еврейские социалисты уклонились от конкретно-исторической критики существующего общества, угнетающего их: «Вместо того… чтобы представить, таким образом, свой протест в качестве в первую очередь специфически еврейского протеста и лишь затем поднять его на более высокую ступень обобщенности, они поставили всех на голову… Они полностью лишили свой протест еврейского характера, затушевав и подавив сознание своей принадлежности к еврейской нации, и этим не придали еврейству ничего, кроме специфических оттенков, свойственных ассимилированной буржуазии».

Так был извращен подлинно космополитический характер протеста еврейских социалистов. Согласно Сыркину, космополитизм — это не абстрактный вывод из обобщенно-универсальных положений, а построение всеобъемлющего видения мира, основанного на частных элементах, от которых мы выходим к более широким горизонтам, не забывая о конкретной исходной точке. Поэтому еврейские социалисты, поднявшие на щит указанный абстрактный универсализм, пришли в глубокое противоречие с самими принципами социализма. Сыркин останавливается на существенной связи между социализмом и национально-освободительными движениями:

«В социалистической этике и социалистическом понятии свободы каждое национально-освободительное движение находит моральную поддержку. Именно (социалистический) Интернационал первым приветствовал польское восстание против России. Народные социалистические массы во Франции и в Италии не столь давно сочувственно поддержали освободительную войну острова Крит против турецкой власти. На социалистических съездах, национальных и международных, было провозглашено право каждой нации на самоопределение, а стремление народов к освобождению и (самостоятельному) существованию объявлено близким по духу самой сущности и морали социализма».

Существенная связь социализма с национальным освобождением угнетенных народов обоснована уже давно. И только в отношении еврейского народа сложилась абсурдная ситуация, когда утверждается, что во имя социалистических принципов порабощенный народ должен воспринять национальную природу, культуру и язык поработителей:

«Ни в одном народе вы не найдете борцов за социализм, делающих из своего социализма и интернационализма вывод о необходимости ассимилироваться среди сильного народа и отречься от народа собственного, отказавшись от своей национальности. Если среди угнетенных народов находится некто, отрекающийся от своей нации и предающий ее, не заботящийся о ней и покидающий ее в трудное время, то это — не кто иной, как буржуазия, как господствующие классы… Так, польская буржуазия предала Польшу и польский национализм… Только среди евреев, с их странными порядками, социалисты приняли ассимиляцию и отдаление от еврейства как свое духовное достояние…»

Эхо этих утверждений слышится впоследствии на всем протяжении развития социалистического сионизма, а характерные черты этого спора повторяются во время принятия движения Поалей-Цион (Рабочие-сионисты) во Второй Интернационал и позднее, во время диспутов между сионистами-социалистами и коммунистами-евреями (или выходцами из еврейства)[35]. Сыркин полагает также, что, будучи выразителем протеста угнетенного народа, еврейский социализм отличается от социализма других народов, например немецкого, призванного выражать интересы большой и склонной к господству нации. Еврейский пролетариат, сохраняя верность своим историческим корням, в классовой борьбе выразит двойной протест: против классового угнетения и против угнетения национального; этим он удвоит свой революционный потенциал. Согласно Сыркину, сознательный еврейский пролетариат вернет самобытность и еврейской интеллигенции, так что «в форме протеста против унижения евреев социализм должен стать достоянием всего еврейского народа, ибо страдания евреев чувствуют и переживают как еврейский пролетариат, так и еврейская интеллигенция, как еврейский средний класс, так и еврейская буржуазия». Сочетание национальных и социалистических устремлений в сионистском рабочем движении, нашедшее впоследствии свое программное выражение в лозунге Бен-Гуриона «От класса — к народу», заложено уже в ранних мыслях Сыркина.

Поскольку Сыркин считает еврейство «нонконформистским» в своей основе, то есть базирующимся на несогласии с принятыми большинством мнениями и взглядами и на протесте против них, то еврейский социализм для него — это концентрированное выражение как еврейской бунтарской традиции, так и современного общественного протеста. Еврей-социалист, не следующий этой революционной еврейской традиции, этим самым отрекается не только от своего национального прошлого, но и от критической, бунтарской составной части этого прошлого; и никакие ссылки на революцию не могут этого отречения оправдать. Итак, в еврействе протест — это часть традиции; поэтому Сыркин утверждает, что, если еврейский социализм желает подняться до уровня подлинно нравственного протеста, «он должен воспринять элемент еврейского протеста, на котором он и основан в действительности, как ведущий мотив, и заявить об этом открыто». В еврейской среде тот, кто не придерживается еврейской традиции с ее бунтарством, не является революционером.

Более того: согласно Сыркину, заблуждаются еврейские социалисты, считающие, что сама международная классовая борьба — безотносительно к еврейскому национальному возрождению — призвана разрешить проблемы еврейской интеллигенции. Наоборот — обострение классовой борьбы приведет к экстремизму и радикализации антисемитизма и к еще более тяжелому положению еврейской интеллигенции. В результате обострения классовой борьбы и положение еврейской буржуазии станет весьма уязвимым — не только по классовым причинам, но и потому, что она обратится в козла отпущения под влиянием ненависти к евреям. Согласно Сыркину, социал-демократия, хотя принципиально и противится антисемитизму из стремления к порядочности и последовательности, все же порою не сможет, исходя из соображений тактических, занять позицию, которая сможет быть истолковала как защита какой бы то ни было группы буржуазии, тем более когда речь идет о народе, ненависть к которому ощущается даже в пролетарских кругах. Сыркин вспоминает двусмысленную позицию французской социалистической партии в деле Дрейфуса, когда она утверждала, что не может вмешиваться в спор двух группировок в руководстве французской армии, и не важно, кто из двух реакционных французских офицеров повинен в измене. Тот факт, что Дрейфус — еврей и что его дело стало поводом для антисемитского навета, долгое время не удостаивался внимания французских социалистов по чисто тактическим соображениям. Сыркин не закрывает глаза и на то, что в ряде случаев социалистические лидеры приветствовали явления, не лишенные элемента антисемитизма, и оправдывали свою позицию тем, что, хотя антисемитизм и движим предосудительными мотивами, объективно он способен иногда толкнуть широкие массы на критику капиталистического строя, к которой они не пришли бы иным путем. Так или иначе, утверждает Сыркин, социализм сам по себе — пока он не уклоняется от необходимости найти социалистический и в то же время национальноеврейский ответ на ряд вопросов — не в состоянии разрешить общественные и духовные проблемы евреев эпохи классовых битв. Евреи оказываются в положении между молотом и наковальней.

Таким образом, несионистские попытки решения еврейского вопроса являются, согласно Сыркину, утопическими и нереальными, в то время как сионизм, представляющийся многим мечтой и утопией, предлагает единственно