союз признавал специфику еврейского вопроса в экономической и культурной областях и не уклонялся от факта, что освобождение еврейских масс Восточной Европы должно быть проведено в социальных рамках, имеющих корни в еврейской исторической традиции. Поэтому Бунд уделял внимание охране и развитию культуры на языке идиш, в котором видел язык еврейской повседневной жизни, являющийся носителем (здесь заметны отклики русского народничества) проблем и трудностей еврейских масс — в отличие от русского и польского языков, усвоенных еврейскими буржуазными слоями, и иврита, символизировавшего для Бунда язык молитвы, религии, клерикализма и прошлого. Будущее бундовцы видели во включении еврейского пролетариата, сохраняющего собственные культурные рамки, в общее революционное пролетарское движение, так что и в грядущем социалистическом обществе сохранятся культурные особенности и языковое наследие евреев, точно так же, как русский, украинский и польский языки послужат центральным пунктом самоопределения нееврейских групп пролетариата в универсальных рамках всеобщей революции.

При всей заботе о национальной культуре, характерной для Бунда и составляющей для него одно из проявлений новой еврейской национальной индивидуальности в революционной ситуации, его мыслители отвергали любую попытку еврейского национального возрождения, специфически связанную с Эрец-Исраэль. Переселение в Страну Израиля, воссоздание еврейского общества на ее земле, возрождение языка иврит — все это воспринималось Бундом как узкий национализм, вырывающий еврейский вопрос из комплекса возможных универсальных решений и толкающий евреев назад, в прошлое, к созданию чего-то вроде нового гетто. Для евреев, как и для пролетариата в целом, нет отдельной родины, кроме революции.

На этом фоне следует понять полемическую деятельность Бера Борохова (1881–1917). Он родился в Полтавской губернии на Украине, рос в культурной семье деятелей Ховевей-Цион и уже в молодости соприкоснулся с русским революционным социалистическим движением и с его разнообразными течениями и многочисленными активистами — евреями по происхождению. В этой атмосфере, где национальные чаяния сталкивались с революционным социализмом, Борохов пытался сформулировать то, что впоследствии превратилось в отличающий его мировоззрение синтез, вводящий еврейский национализм в рамки социалистических, марксистских положений и развивающий таким образом сионистский марксизм или марксистский сионизм. Движение Поалей-Цион (Рабочие-сионисты), ставшее с течением времени сначала в России, а затем в Эрец-Исраэль краеугольным камнем сионистского рабочего движения, долгое время воспитывалось на принципах, развитых Бороховым в сочинениях «Классовая борьба и национальный вопрос» (1905) и «Наша платформа» (1906). Обе работы были написаны на русском языке[36].

В интеллектуальном отношении это было нелегким делом. Классический марксизм видел в национальности всего лишь «надстройку». Главными, согласно марксизму, развитому Энгельсом, Каутским и Плехановым, являются доминирующие интересы классовой борьбы, а национальная идея — это не что иное, как идеология современной буржуазии, принятая ею как мнимое надклассовое прикрытие ее собственных, узкоклассовых интересов. Революционный пролетариат, согласно данной теории, должен сорвать маску с национальной фразеологии, обнажить ее эгоистическую буржуазную основу и посредством международной пролетарской солидарности создать базу для спасительного универсализма мировой революции.

Ясно, что подобные взгляды не облегчали задачу социалистического движения в таких районах, как Центральная и Восточная Европа, где в конце XIX века именно национальные, языковые и культурные конфликты находились в центре общественных интересов. Поэтому по крайней мере в одном из течений социалистического марксистского движения — том, что развилось в многонациональной Австро-Венгерской империи, — можно видеть попытку развить более дифференцированный и не столь упрощенный подход к национальному вопросу. Этот взгляд, прозванный «австромарксистским», стремился дать легитимацию культурно-национальному формированию отдельных групп пролетариата, обладающих различной этноязыковой спецификой, и признавал, что в условиях многонациональной структуры империи Габсбургов этнические различия имеют и социальное значение. Поэтому «австромарксизм» поднял на щит теорию, позволяющую группам пролетариата чешского, хорватского или венгерского происхождения развивать собственные рамки политико-социальной деятельности, не навязывая им немецкий язык господствующих слоев как язык большинства.

Попытка Борохова подкрепить социалистический сионизм ссылками на марксизм делается в немалой мере под влиянием таких теоретиков «австромарксизма», как Отто Бауэр, Макс Адлер и Карл Реннер, стремившихся сочетать марксистский классовый анализ с приданием значения национально-исторической дифференциации. Такой подход позволяет взглянуть на целые этнические группы как на угнетенные, нуждающиеся в национальном освобождении вместе с освобождением социальным.

В работе «Классовая борьба и национальный вопрос» Борохов утверждает, что учение Маркса признает сложность национальной дифференциации в гораздо большей мере, чем принято считать. Принципы развитого марксизма, полагает Ворохов, содержат теорию классовой борьбы; однако «в мимоходом брошенных учителями марксизма оговорках содержится теория борьбы национальной». Так, подчеркивает Ворохов, в 3-м томе «Капитала» Маркс сам свидетельствует о возможности определенного разнообразия в том, как условия производства в различных исторических обстоятельствах формируют общество. Маркс говорит, что «один и тот же экономический базис может проявляться в различной форме и в бесконечном разнообразии степеней, в зависимости от бессчетного количества разных эмпирических причин, вследствие природных условий, расовых отношений, действующих извне исторических влияний и т. п.».

Это подчеркивание элементов, смягчающих характерный для классического марксизма крайний экономический детерминизм, приводит Борохова к воззрению, утверждающему, что наряду с «вертикальным» делением общества на классы человечество делится и «горизонтально»: «Те группы, на которые разделяется человечество в зависимости от различий в условиях… производства, называются обществами, социально-экономическими «организмами» (племена, роды, народы, национальности)».

Классовая борьба всегда происходит внутри социо-национального коллектива, поэтому в любом данном историческом контексте она имеет особый характер, определяемый своей особой историей данного социо-национального коллектива.

Классовая борьба, согласно Борохову, имеет специфическое значение и форму в тех случаях, когда она переплетается с борьбой национальной. Если целая этническая группа покорена другой этнической группой, победитель навязывает побежденному обще-

ству свою классовую структуру. Пролетариат покоренного общества оказывается в двойном порабощении: классовом — по отношению к буржуазии общества поработителей и национально-языковом — по отношению к тому же обществу поработителей в целом. Представители «австромарксизма» уже признали, что порабощение угнетенных наций выражается в том, что их социальная структура распадается с исчезновением их господствующих слоев. Это произошло, например, с чешской нацией. Сходным образом излагает это и Ворохов:

«В гораздо более однородном освещении выступает национализм у народностей подавленных (= угнетенных). Эти последние всегда поставлены в ненормальные условия производственной жизни. Условия производства… ненормальны в том случае, если отсутствуют или урезаны территория и ее защитные формы — политическая самостоятельность, свобода языка и культурного развития. Такие ненормальные условия… гармонизируют интересы членов нации. Благодаря внешнему давлению, извращающему и дезорганизующему влияние условий производства, сами производственные отношения и классовая борьба стесняются в своем развитии, ибо стесняется правильное течение способа производства. Классовые антагонизмы ненормально притупляются, и с тем большей силой выступает национальная солидарность».

В этих условиях национальная борьба принимает характер освободительной борьбы угнетенных слоев против господствующих слоев угнетающего их общества:

«Помимо особых интересов каждого отдельного класса, нарушаемых