Шрифт:
Закладка:
Ванин осуждает мою дружбу с Краттом и Брауном, он вмешивается в мои личные дела, что его совершенно не касается. Он позволил себе сказать в горкоме, что я был пьян. Он все дело сводит к мелочам (трибуна, машина). Тов. Ванин всегда присутствует на заседаниях правления и Президиума, и мне ни разу не приходилось слышать его замечаний по вопросам деятельности Союза. ‹…›
Я не могу согласиться с выводами, изложенными в отчете партбюро.
Атмосфера, созданная в Союзе, неблагоприятна для моей работы. И очень жаль, что эта атмосфера сгущается. Мне обидно слышать, что, якобы, я пошел вразрез с работой партбюро.
Вы сами понимаете, что при таком положении мне необходимо сейчас же подать заявление, а вам – требовать освободить меня от работы. ‹…› Вчера я докладывал союзному руководству в Москве, что со всеми ненормальностями покончено. Неужели мне снова придется поднимать уже решенные вопросы. ‹…›
Я знаю, откуда ветер дует. Склока инспирирована Друзиным. В разговоре с Друзиным, с глазу на глаз, я просил его дать мне спокойно отдохнуть, но он воспользовался моим отпуском и усилил свои атаки против меня»[448].
Естественно, такие ненормальности привлекли внимание всех возможных органов, и в начале 1948 г. для разрешения сложившегося положения Дзержинский райком ВКП(б) созвал своим решением специальную партийную комиссию, в которую от горкома ВКП(б) был делегирован А. Г. Дементьев. Формально партийная комиссия занималась обследованием работы партгрупп секций ЛО ССП – поэзии (секретарь Б. М. Лихарев), прозы (секретарь А. Г. Розен) и прочих. Итоговое решение бюро Дзержинского райкома ВКП(б) «О состоянии работы партгрупп секций: прозы, поэзии и драматургии по итогам обследования комиссии РК ВКП(б)», принятое по результатам работы комиссии, касалось не столько правления и партгруппы правления, сколько работы партбюро в руководстве партгруппами писательских секций.
Чтобы дело не было спущено на тормозах, параллельно начала работу комиссия горкома ВКП(б), в которую также входил и заведующий сектором печати А. Г. Дементьев. Комиссия, завершившая работу в мае 1948 г., опросила более шестидесяти писателей, как коммунистов, так и беспартийных. Ситуация оказалась хуже, чем предполагалось, – неудовлетворительной была работа и правления, и партгруппы правления, и партбюро. Но Ленинградский горком летом не принял специального решения, предоставив возможность партийному руководству ССП сделать выводы самостоятельно.
Осенью политическая ситуация в руководстве страны сильно переменилась: 31 августа 1948 г. умер А. А. Жданов, который все послевоенные годы поддерживал А. А. Фадеева, и глава советских писателей стал вести себя осторожнее. Когда же после Августовской сессии ВАСХНИЛ ленинградская писательская организация фактически игнорировала разразившуюся в стране идеологическую кампанию, то А. А. Фадеев уже не мог больше без риска для себя поддерживать А. А. Прокофьева в ЦК. И вот тут руководство Ленинградского горкома дало ход собранным весенней комиссией материалам: вопрос ЛО ССП был поручен секретарю горкома по идеологии Н. Д. Синцову, а глава ленинградских коммунистов П. С. Попков внимательно следил за выработкой итогового документа. 1 ноября 1948 г. бюро Ленинградского горкома ВКП(б) принимает специальное постановление «О работе партбюро и партгруппы правления ЛО ССП», в котором отмечалось:
«В ЛО ССП создались две группы, из которых одна объединилась вокруг секретаря партийной организации и редактора журнала “Звезда” Друзина, а другая – вокруг партийного организатора правления – Прокофьева.
Бюро горкома партии считает, что партбюро и партгруппа правления не только не приняли мер для ликвидации групповщины и семейственности среди писателей, а наоборот, своими неправильными действиями способствовали усугублению этих осужденных ЦК партии явлений и возникновению склоки»[449].
Согласовав свои действия с ЦК, Ленинградский горком ВКП(б) произвел смену руководства ленинградской писательской организации. Первоначально планировалось «отметить» в документе участников противостояния поименно; как впоследствии сообщал секретарь Дзержинского райкома Н. Ф. Козлов:
«комиссия горкома партии, членом которой я являюсь, предлагала в проекте решения Горкома партии осудить поведение Прокофьева, Ванина, Друзина, Решетова, Черненко, Браусевича и некоторых других и предупредить их, что если они до конца не ликвидируют групповщину и склоку, то их привлекут к строгой партийной ответственности. Поручить партийной коллегии Дзержинского районного комитета партии разобрать имеющийся материал о проступках некоторых коммунистов из Союза советских писателей.
Эти пункты были исключены П. С. Попковым, но он сказал, что за антипартийные проступки, за внесение склоки в партийную среду будут исключать из партии»[450].
Смене руководства парторганизации ЛО ССП было посвящено закрытое отчетно-выборное собрание, состоявшееся в Доме писателя имени Маяковского 15–16 ноября 1948 г. Председательствовал В. П. Друзин (что уже само по себе было симптоматично), а в Президиуме кроме А. А. Прокофьева и Е. И. Катерли было щедро представлено и партийное руководство: секретарь Ленинградского горкома ВКП(б) по идеологии Н. Д. Синцов и секретарь Дзержинского райкома Н. Ф. Козлов. Причем 1‐й секретарь обкома и горкома ВКП(б) П. С. Попков инструктировал Н. Д. Синцова не только накануне собрания, но и утром 16‐го числа.
Текст постановления горкома зачитал Н. Д. Синцов, после чего было объявлено обсуждение. Чтобы задать тон собранию, Николай Дмитриевич начал первым:
«Обсуждению вопроса на бюро горкома предшествовала работа комиссии горкома партии, достаточно обстоятельно ознакомившаяся с положением дел в союзе, с причинами нездорового положения дел в союзе. Решения, которые я вам огласил, основаны на обстоятельном обсуждении создавшегося положения.
Горком партии считает, что дальнейшая успешная творческая и общественная деятельность ЛО ССП будет зависеть, прежде всего, от того, насколько быстро и решительно коммунисты-писатели Ленинграда, партийная организация Союза смогут преодолеть отмеченные постановлением горкома партии серьезные недостатки как в работе партийной организации, так и в работе всей писательской организации.
Постановление горкома партии направлено (я прошу вас понять главную мысль и идею этого решения) на то, чтобы превратить ленинградскую писательскую организацию в целом, прежде всего, партийную организацию наших писателей, в боевую, сплоченную, организованную организацию, способную действительно решать задачи, поставленные ЦК партии в историческом постановлении о журналах “Звезда” и “Ленинград”.
Задача состоит в том, чтобы сплотить писателей-коммунистов, сделать их активными проводниками политики партии в вопросах литературы и литературоведения, разделаться окончательно со всеми недостатками и вредными настроениями и явлениями, которые мы до сих пор, к сожалению, имеем в ленинградской писательской организации.
Как
